В дебрях Даль-Гея (сборник)
Шрифт:
Постепенно химикаты проникли в самые интимные сферы жизни мезойцев, стали такими же обязательными и необходимыми, как воздух, вода и пища. Без химикатов мезойцы уже не могли ни работать, ни отдыхать, ни учиться, ни даже продолжать свой род. Однако ежедневное применение стимуляторов раздражало, утомляло, заставляло интуитивно сомневаться в своей естественной полноценности. Иной раз в результате неправильной дозировки у мезойцев возникали осложнения: отравления, депрессии, неврозы, психические расстройства и так далее. Лучшие биологи планеты упорно и неустанно работали над тем, чтобы избавить население от угнетающей процедуры ежедневного приема медикаментов.
Каждая цивилизация идет своим собственным, неповторимым путем. Мезойцы придумали такое,
Когда долголетние опыты над животными доказали полную безопасность нейротиков, этот вирус был привит небольшой группе добровольцев, главным образом из среды тех самых ученых, которые и занимались этими экспериментами. Спустя несколько лет авторитетная комиссия вынуждена была констатировать, что подопытная группа мезойцев отличается завидным здоровьем, работоспособностью и творческими возможностями, хотя никто из этой группы не принимал химиостимуляторов. И начался невиданный бум нейротиков! Не прошло и десятилетия, как прививки вируса совершенно вытеснили химикаты, оставив за ними роль ординарных эпизодических лекарств.
Конечно, некоторых мезойцев пугала перспектива такого необычного сожительства с вирусами. Ведь вирус коварен и легко меняет свою природу. Но сторонники вирусного симбиоза сумели уговорить колеблющихся; когда некое средство входит в моду, а главное, дает немедленный эффект, это сделать не так уж трудно. Поборники вирусной стимуляции просто смеялись над опасениями своих идейных противников. Они говорили, что консерваторы всегда встречали в штыки любое крупное достижение цивилизации. Консерваторы возражали против сотен других новшеств только потому, что это новшества. Так было, и так будет. Но сторонники стимуляции не только смеялись, самым главным их аргументом был простой вопрос. «Хорошо, — говорили они, — вы не без оснований утверждаете, что вирусная стимуляция таит в себе некоторую опасность. Но что вы предлагаете взамен? Химикаты? А разве они вполне безвредны? Наоборот, они причиняют организму гораздо больший вред! И, наконец, разве стремительный взлет цивилизации последних десятилетий не оправдывает некоторого риска?» И апологеты вирусной стимуляции победили.
Сменилось несколько поколений. Никто уже не думал возражать против такого рода стимуляции. Более того, прививки нейротика стали делаться детям в обязательном порядке сразу же после рождения. Меза процветала, прогресс продолжался в нарастающем темпе. Мезойцы полностью овладели своей солнечной системой и начали предпринимать первые звездные путешествия. Казалось, не было преград, которые могли бы остановить этот все ширящийся могучий жизненный поток. Но это лишь казалось.
Прозрение началось с того, что горстка сохранившихся противников стимуляции добилась проведения контрольного эксперимента. На него согласились больше из простого любопытства. На планете был создан закрытый пансионат, где воспитывалась большая группа детей, которой не была сделана прививка нейротика. И вот тут-то и начали обрисовываться контуры пугающей трагедии, которая постигла мезойцев: выяснилось, что если до двухлетнего возраста ребенку не сделать вирусную прививку, то в подавляющем большинстве случаев он вырастает физическим и психическим уродом. Стало ясно, что гордая раса мезойцев выродилась в симбиотов, в полузависимых от вирусов существ.
К сожалению, проповедники симбиоза зашли слишком далеко, чтобы отступать. Вместо того чтобы принять меры по борьбе с вирусозависимостью, научные организации выступили с умиротворяющими, успокоительными заявлениями. Симбиоз с вирусами? Ну и что ж? Что в этом плохого? Ведь именно благодаря симбиозу мезойцы сумели без ощутимого для себя вреда достичь таких колоссальных успехов во всех областях жизни. И вообще, симбиоз — одно из самых распространенных явлений в живой природе. Разве не благодаря симбиозу с одноклеточными, обитающими в плазме крови рептилий, осуществляется процесс дыхания? Может быть, ревнители самостоятельности потребуют уничтожения не только нейротиков, но и эритроцитов? Существуют же примитивные животные, дыхание у которых производится чистой кровью, без одноклеточных гемоглобиноносителей? Нет, говорили ревнители стимуляции, симбиоз с вирусами не регресс, не трагедия. Это очередной шаг по ступеням биологической эволюции, шаг, который открывает новые неизвестные и поистине неисчерпаемые возможности перед мезойской цивилизацией.
Эти идеи и довершили крушение древней культуры. Страсти вокруг проблемы симбиоза побурлили и утихли, жизнь пошла своим веками устоявшимся чередом. А потом начался незаметный сначала, но быстро прогрессирующий спад. Несмотря на самые энергичные меры, стала сокращаться численность населения; быстро возрастало число генетически неполноценных; мертворождения и уродства стали самым заурядным явлением. Зарастали сорняками когда-то тщательно ухоженные поля, пустели города, вырождалось искусство, деградировала наука. Были свернуты ядерные и космические исследования, а теоретические и экспериментальные изыскания сконцентрировались главным образом на вирусологии и ее сопряжениях. Цивилизация умирала, но мезойцы упорно не желали замечать этого. Можно было подумать, что все происходящее — дурной сон, следствие повального массового гипноза всего населения планеты. Но дело обстояло много хуже: это было рабство.
Симбиоз — очень сложный и тонкий механизм. Партнеры по симбиозу сохраняют равенство только в определенных условиях. Стоит эти условия нарушить, как паритет исчезает, один из партнеров попадает в подчинение к другому и симбиоз превращается в паразитизм. Вот так и нейротик, понемногу обретая самостоятельность, в конце концов стал подавлять своего макрохозяина и заставил его действовать в своих интересах. Вирусы поработили разумных существ! Конечно, это больше похоже на мрачную сказку, чем на действительность. Но факт остается фактом.
Используя чужой мозг как естественную среду обитания, многомиллиардные колонии нейротиков вступили на путь самостоятельной эволюции, обрели известную автономность и способность к самостоятельному мышлению. С помощью естественных биоизлучений мозга колонии нейротиков сумели вступить в контакт друг с другом. Начался обмен информацией, споры, конфликты, но над всем этим превалировали компромиссы и координация усилий. Постепенно нейротики планеты стали действовать как единое сообщество, они искали свое собственное признание и счастье, используя мезойцев как простые машины. Это происходило так незаметно, постепенно, что мезойцы и не подозревали ни о своем рабстве, ни о стремительной деградации.
Ситуацию прояснила космическая экспедиция, которая, благодаря неснятым эффектам относительности, вернулась на родину через пятьсот лет после старта. Вернулись здоровые, энергичные потомки тех, кто когда-то, повинуясь зову космоса, покинул планету и отправился к звездам. Вернулись и увидели развалины городов, остановившиеся заводы, заброшенные поля. И роскошные, великолепные дворцы, в которых в странном полусне, предаваясь утонченным наслаждениям, жили жалкие, изможденные создания, страшно далекие от реальной жизни. Космонавты не узнали родины. Картина всеобщей деградации и маразма была так отвратительна, что они были готовы покинуть планету и снова уйти в космос, но жалость к гибнущим и не сознающим своей гибели удержала их.