В его власти
Шрифт:
— Хочу.
— Тогда сядь на меня верхом.
Дрожа, она попыталась повернуться, но мешала рубашка.
— Помоги мне, — взмолилась она.
— С радостью, — ответил он, одарив ее дьявольской улыбкой.
Обняв жену за тонкую талию, он приподнял ее так, что копье его оказалось у ее лона. С бешено бьющимся сердцем Сабрина попыталась подобраться к нему поближе.
— Потише, моя маленькая тигрица, — пробормотал Найл и медленно опустил ее на себя.
Сабрина задержала дыхание. Вздох сорвался с ее губ от пронзившего ее наслаждения. Она упала лицом на
Найл опустил ладони ей на бедра и вошел в нее еще глубже, застонав, когда влажный жар ее лона полностью охватил его.
— Ты такая тугая! Я весь горю…
Он чуть приподнялся, делая вращательные движения бедрами. Когда Сабрина прогнула спину, он прошептал:
— Давай, моя красавица, дай мне почувствовать, как ты двигаешься. Я хочу, чтобы ты делала это для меня.
Он хотел ее так, как не хотел ни одну женщину. Это желание было сильнее здравого смысла. Огромным усилием воли он не давал ситуации выйти из-под контроля.
Глядя, как румянец разгорается у нее на щеках, он показывал, как надо двигаться, на полпути встречая каждый его толчок. Он не давал ей передышки, удерживая ладони на ее бедрах, заставляя ее держать ритм.
Когда Сабрина укусила его за плечо, он торжествующе рассмеялся и снова глубоко вошел в нее.
Внезапно она почувствовала, что больше не вынесет. Она приподнялась, вцепившись в него, но он опустил ее, не давая устраниться до тех пор, пока у нее не началась разрядка — конвульсивные спазмы, заставлявшие ее сжиматься вокруг него. Каждый спазм был для него как изысканная пытка, и когда она всхлипнула и выкрикнула его имя, он ослабил контроль. Наконец и для него настал момент наслаждения. Сжав Сабрину в объятиях, он в последний раз воткнул в нее меч любви.
Сабрина закричала, но он зажал ей рот губами. Он мял ее дрожащими руками, сотрясаемый конвульсиями наступившего для него сладкого безумия. Потом они очнулись. Она прижималась к нему, все еще учащенно дыша. Найл сидел неподвижно, и по телу его растекалось приятное тепло. Чуть позже он спросил ее, все ли с ней в порядке.
Сабрина еще не пришла в себя. Ей не хотелось отвечать, и, уткнувшись лицом в шею Найла, она лишь кивнула. Найл не причинил ей боли. Если не считать ее сердца. Этот орган особенно раним, и осознание того факта, что ее сердце находится в большей опасности, чем обычно, было для Сабрины довольно болезненным.
Она не ошибалась насчет того, в чем состояло главное секретное оружие Найла против слабого пола. Он мастерски умел заставить любую женщину почувствовать себя любимой и желанной. И она, настрадавшаяся от одиночества, неопытная в любовных играх, не имела против него ни одного шанса.
Когда он коснулся губами ее виска, Сабрина хотела было отстраниться, однако Найл приподнял ее подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
— Ты способная ученица, моя сладкая.
Она выдавила из себя улыбку, прежде чем спрятала лицо у него на плече.
«Ты разбил мое сердце…» — в отчаянии подумала она. И ничто в мире не могло избавить ее от этой беды.
Глава 11
Она хотела его и ничего не могла с этим поделать. Найл пробудил в ней неодолимый голод, с таким трудом выстроенные заслоны рухнули, обнажив исконную, примитивную потребность женщины в мужской ласке. Ей стыдно было вспоминать, как она нагая извивалась в его объятиях, умоляла делать с ней такое, чего не позволила бы ни одна леди.
В то же время она чувствовала себя в долгу перед Найлом. Он заставил ее почувствовать себя красивой, желанной, настоящей женщиной. Когда он смотрел на нее с эротичной нежностью, она готова была поверить в то, что он хочет ее почти так же сильно, как она хотела его.
Сабрина понимала, что глупо питать подобные иллюзии. Если даже сейчас он и увлечен ею, то тут срабатывает фактор новизны, разнообразия. Задача, которую он перед собой поставил — превратить ее в одну из тех женщин, что нравились ему, — показалась ему интересной, вот и все. Но стоит ему потерять к ней интерес, и на смену ей придут другие, по первому же его зову.
И очередным напоминанием об этом стал визит Евы Грэм, которая пришла к Сабрине накануне ежегодных весенних празднеств в Белтане, чтобы рассказать о связанных с ними древних суевериях.
— Ты должна умыться утренней росой, чтобы кожа была красивой, — говорила Ева, — и посадить перед дверью своего возлюбленного куст боярышника. А когда наступит вечер, — тут Ева улыбнулась, — зажигают костры, чтобы год выдался урожайным, вокруг костров сгущается тьма, и делай что хочешь. Мне всегда нравился Майский день. Парочки удаляются в леса, и как-то мы с Найлом… Впрочем, прости меня. Я не должна была этого говорить.
Сабрина никогда не умела скрывать своих чувств, и на лице ее отразилось отчаяние. Ей не сравниться по красоте с веселой вдовой.
— Я боялась, что это случится, Сабрина. Он тебя околдовал. Я предупреждала, что сердце надо держать на замке. — Ева вздохнула. — Но ведь этого следовало ожидать. Найл, этот красивый дьявол, знает, как подобрать ключ к женскому сердцу.
— И в чем же его секрет? — спросила Сабрина.
— Все просто, дорогая. Удовлетворение. Он дает женщине то, чего она больше всего хочет. Он обращается с леди как с кабацкой девкой, а с кабацкой девкой — как с леди. Девушка, ни от кого не видевшая уважения, готова боготворить господина, который чтит ее. А знатная дама втайне мечтает о разврате.
Удовлетворение, повторила про себя Сабрина. Да, именно это Найл мог дать. Он может заставить простушку почувствовать себя красивой и желанной.
— Но у меня нет желания изображать из себя развратницу, — произнесла Сабрина.
— Ты не представляешь, сколько женщин отдали бы все золото мира, чтобы оказаться на твоем месте, — промолвила Ева.
Сабрина внутренне собралась. Она не могла не думать о том, что перед ней соперница, готовая увести у нее мужа.
— Будь настороже, дорогая, — говорила Ева. — Найл непостоянен. Подумай о том, как его к себе привязать. Борись за него изо всех сил.