В годину славы и печали
Шрифт:
– И к какому выводу пришли ваши шефы, оценивая два этих сообщения. Как ловкий тактический ход для подготовки продвижения по этому каналу более важной стратегической дезы?
– В первую очередь они увидели протянутую руку для ведения мирных переговоров между нашими странами, – произнес Энгстрем, невозмутимо попивая крепкий кофейный напиток.
– Даже так? – саркастически спросил Николаи, подбивая собеседника на выпад, но тот никак не отреагировал на подначку.
– Согласитесь, что дела рейха обстоят не столь блестяще, как они были месяца полтора назад. Кайзера теснят на востоке, его теснят на западе, и у Германии уже нет никаких
– Зато у нее есть силы яростно защищать свой кров и свои очаги, – парировал Николаи.
– Вот как раз об этом и пойдет речь. Мое руководство считает, что настала пора наводить мирные мосты между нашими странами. Они прекрасно мирно уживались до войны, удачно дополняя друг друга в торговле. У вас были технологии, у нас сырье, и каждая из сторон имела свою выгоду от этого общения. У России никогда не было территориальных претензий к Германии, как нет их и сейчас. Все то, что нам было нужно в этой войне, мы уже получили. Босфор, турецкая Армения и Галиция, на большее наша страна не претендует.
– Какое благородство, – ехидно молвил Николаи, но русский его моментально оборвал:
– Бросьте, – холодно молвил он, – мои шефы прислали меня сюда для проведения серьезных переговоров с вами, хотя могли ограничиться банальным шантажом. Если вы не настроены на серьезный разговор, так прямо и скажите, и я моментально избавлю вас от своего присутствия.
Николаи насупился, но вскоре спросил нормальным деловым голосом:
– Что вы хотите предложить?
– Скорейшее прекращение боевых действий, полное устранение монархии и провозглашение республики, парламентской или президентской, на ваше усмотрение. Мирное существование наших стран и заключение полномасштабного торгового союза. Повторяю, у нас нет к вам территориальных претензий, нам нужна мирная, нейтральная Германия, не вступающая ни в какие военные блоки и союзы. Конечно, к вам будут большие претензии со стороны Франции, но мы постараемся ограничить их только колониями и Эльзасом с Лотарингией. Возможно, в этих областях можно будет провести плебисцит об их принадлежности к тому или иному государству. Восточная граница Германии не должна претерпеть существенных изменений.
– Очень щедрый подарок в обмен на голову Вильгельма.
– Его голова нам не нужна. Корнилову нужен скорый мир, а также надежный союзник в послевоенной Европе. Мы уже имеем печальный опыт заключения послевоенных союзов на примере Наполеона, когда Англия лихо чужими руками жар загребла, второго такого случая нам не нужно.
Николаи внимательно разглядывал морской берег, пытаясь лихорадочно переварить все то, что услышал. Кофе давно закончился, и Энгстрем заказал мороженого.
– Не слишком ли большое значение ваши шефы придают моей скромной персоне, пытаясь с помощью меня решить судьбу огромной страны?
– Отнюдь нет. Они исходят из того факта, что вы один из самых информированных людей этой страны, а кто владеет знанием, владеет миром. Так говорили древние, если мне не изменяет память, и с тех пор в нашей жизни мало что поменялось. Сейчас в ваших руках находится один из самых мощных государственных рычагов давления, военная разведка, с помощью которой всегда можно чуточку изменить мир в ту или иную сторону.
Николаи молча слушал собеседника, стараясь сохранить на лице маску спокойствия, хотя сам прекрасно знал, что Энгстрем во многом прав в своих рассуждениях.
– И как вы представляете способ моего воздействия на происходящее в стране?
– Для взятия под свой контроль внутреннего положения страны вам будет необходимо выйти на видных депутатов рейхстага и членов правительства и основательно прощупать их настроение. Я уверен, что многие из них уже основательно пересмотрели свои взгляды на жизнь и в душе хотят быстрейшего заключения мира, но при этом сильно побаиваются военного дуэта Людендорфа и Гинденбурга, полностью захватившего власть в стране. Конечно, одни разговоры ничего не дадут, но вот новые поражения на фронтах, а они обязательно будут, непременно заставят военных поделиться своей властью с парламентариями для обуздания недовольства тыла длительной нуждой. Вот в этот момент и может произойти конституционный переворот, когда парламентарии провозгласят республику и объявят об отставке кайзера.
– Если бы на самом деле все действительно было столь же легко и просто, как вы говорите, – скептически бросил Николаи, однако в его голосе слышались не нотки негодования, а начавшего торговаться человека.
Русский моментально уловил это и примирительно произнес:
– Мы прекрасно понимаем всю трудность этого процесса и готовы помочь вам в этом деле информацией определенного значения, полученной нами ранее, на некоторых депутатов рейхстага. Она способна сделать их более восприимчивыми к словам человека, обладающего ею.
В разговоре наступила пауза, которую оба господина не торопились прервать.
– Все, что вы сказали, очень интересно, но оно требует полного осмысления в тиши кабинета, – произнес Николаи, вставая из-за стола. – Как вы понимаете, я не готов дать вам сейчас немедленный ответ на ваше предложение.
Русский так же вежливо поднялся и поманил пальцем кельнера:
– Я пробуду в отеле еще трое суток, всегда буду к вашим услугам. Если вам требуется более длительное время для принятия решений, то известите меня через шведский канал. Но только помните, что время не ждет. Всего доброго.
Оба господина вежливо раскланялись, и каждый пошел в свою сторону. Посланец генерала Щукина отправился писать отчет о своей встрече, а господин Николаи предался размышлению о том, куда его завела неудачная попытка построить агентурный канал для продвижения стратегической дезинформации.
Будучи дальновидным человеком, он быстро сообразил, что возможное сотрудничество с русскими это реальный для него шанс вскочить на подножку уходящего поезда и прибыть в послевоенную Германию не простым беглецом, а значимой теневой фигурой большой политики.
Кроме этого, приглашение русских к сотрудничеству давало полковнику прекрасную лазейку на будущее, и в случае выявления его контактов с врагом Николаи мог спокойно преподнести это как свои действия, направленные на выявление скрытых врагов рейха, заговорщиков и соглашателей в высоких эшелонах германской власти.
Исходя из этих соображений, на следующей встрече с Энгстремом, состоявшейся через два дня, Николаи дал свое согласие на сотрудничество с русскими в обмен на гарантию личной безопасности, а также оказание всесторонней помощи по устранению германской монархии и заключение скорейшего перемирия со странами Антанты. Кроме этого, русская сторона обещала тайное содействие новому германскому правительству при подписании мирного договора с союзниками, в котором урезание немецкой территории было сведено к разумным пределам.