В городе жестоких людей. Девочка из прошлого
Шрифт:
— Я не убегаю, а еду на пару дней. Воспользуюсь, так сказать, предоставленным отпуском.
Соня фыркнула, давая понять, что думает по этому поводу.
— А когда вернешься?
— Через три дня.
— Пелагее Сергеевне большой и пламенный.
— Обязательно.
Ненадолго повисла тишина.
— А ты ничего… Молодец, держишься. В прошлый раз по кусочкам тебя собирала, — осторожно начала Соня, отставив чашку. Если честно, из-за этого и пришла. Хотела узнать, насколько пала духом боевая подруга.
— Никому сейчас
— Конечно, конечно, — закивала Бондаренко. — Всем хреново. Только… ты опять осталась ни с чем. В первый раз лишилась образования, оставила бабушку, отказалась от мечтаний. Теперь вот — от счастливой семейной жизни.
Обе хорошо помнили, насколько тогда было сложно. Начинали практически с нуля, учились жить на новом месте, не имея за душой ни гроша. Только благодаря кафе смогли удержаться на плаву и то, пришлось немало попотеть, пока вывели его из долгов.
— Так уж и счастливой, Сонь? — присела к ней Ксюша, устав делать вид, что сборы сумки намного важнее общения с подругой. — Я ведь не люблю Витю. И что самое ужасное — он это тоже чувствовал. Даже если бы не появился Денис — мы бы не стали счастливой семьей. Я не прошу, чтобы ты приняла мою сторону, не жду восхищения Денисом. Знаю, ты желаешь мне только добра. Что Витя обалденный мужик и с ним бы я жила припеваючи, но… не была бы счастливой. И он бы не был.
— Да разве я против, Ксюх. Блин, я же приму любое твое решение. Но я не слепая и вижу, как ты страдаешь после каждой встречи с Денисом. Оно того стоит? — Соня потянулась и обняла подругу. С чувством прижала к себе. — Я за тебя беспокоюсь, понимаешь?
Ксюша робко улыбнулась, благодарно сжимая её в объятиях.
— Стоит, Сонь. Я когда с ним — захлёбываюсь от любви. А сердце… так колотится в груди, до боли просто. Я будто не принадлежу себе. Ноги не держат, голова не соображает. Внутри всё замирает.
— Мда-а-а, — улыбнулась подруга, — вот она, великая сила любви, способная сделать из нас неуравновешенных хронических неврастеников, страдающих тахикардией и атеросклерозом.
"Что есть, то есть", — мысленно согласилась Ксюша.
— Ну и? Он так и не позвонил?
— Нет. Обиделся.
— Ммм. На обиженных воду возят. Ты погляди-ка на него. А самой позвонить слабо?
Ксюша аж подскочила на месте от возмущения.
— Ещё чего?! Не буду я ему звонить. Не доверяет — его проблемы. Бегать за ним не собираюсь.
— Ой, — махнула рукой Соня, закатив глаза, — надолго ли. Только сутки прошли, а на тебе уже лица нет. Посмотрим, кто из вас первый не выдержит.
Ксюша промолчала, наматывая на палец косу. Она свое слово сдержала — рассталась с Яшиным, а он пускай как хочет.
Глубокая июльская ночь опустилась на город. Денис заглушил двигатель, всматриваясь в мерцающие вдали огни раскинувшегося
Вышел из салона, расстегнул на рубашке несколько пуговиц, сделал глубокий вдох. На возвышенности хорошо. Есть раздолье и для ветра, и для нахлынувших вязкой истомой воспоминаний. С ним всегда так после разговора с отцом, даже если он состоялся по телефону. Всегда хотелось остаться наедине, восстанавливая потраченный энергетический запас.
Разве можно назвать отцом того, кто мог засадить родного сына лишь бы продемонстрировать хрупкой девушке границы своих возможностей? А случай с Крутоголовым? Как ему тогда сказали: так надо, сынок? Мол, роют яму семейному бизнесу. И чувствовал ведь, что неправильно, что опасно, а всё равно не пошел против отца. Куражило тогда не по-детски. Родня — не родня, а стоило впрячься. Одно ведь дело делали, а на деле… п*зд*лей отгреб именно он. Оставалось радоваться, что не убили.
Только не понятно: зачем было вверять ему стратегически важные грузы? Чувствовал, что Антон не справится или действительно видел в нем свое продолжение? Если так, тогда почему не поддержал в трудную минуту?
От этих мыслей голова шла кругом. Но в одном Денис был уверен точно: Леонид, он ведь как вампир, умеющий высасывать не только кровь, но и жизненные запасы энергии. Не малых усилий стоило держать себя в руках, придавая эмоциям выработанную годами отстраненность.
Времена, когда отец мог повлиять на его судьбу — давно прошли. И сегодня днем он поставил Леонида перед фактом: его сын уходит в свободное плаванье. Давно это нужно было сделать. Ещё шесть лет назад. Глядишь, и жизнь бы сложилась иначе.
Леонид, правда, сначала опешил, но Денису было похрен на его реакцию. Отныне каждый сам за себя. Многое хотел сказать, но сдержался. В первую очередь не спешил светить карты и о Ксюхе умолчал от греха подальше. Пускай не знает, что он в курсе его махинаций.
Так и стоял, не шевелясь, раскинув руки. В расстегнутый отворот рубашки врывались порывы ветра, надувая тонкую ткань словно парусник. Колкие ворохи мурашек скользили по коже, заставляя вздрагивать от перепада температур.
Шум в голове, звон в ушах, набат пульсирующей боли в скованном напряжением теле — всё вмиг притихло, оставив после себя ощущение приторной горечи.
В порыве позвонить Авраховой, привычно дёрнулась рука. Не стал. Не отошел ещё окончательно. Не перебесился. И даже если знал, что она сейчас одна — всё равно сдерживался от рывка в её сторону. Пускай помучается. Пускай прочувствует всё то же, что и он.
В кармане брюк оживился телефон. Разочаровано выдохнув, достал гаджет и широко улыбнулся. Вот в чьем общении он нуждался как никогда.
— Артак, дружище!
— Братишка-а-а, ты как там? Отмечаешь?
— Что-то настроение не очень, — признался честно, открыв дверь автомобиля. Из салона пахнуло духотой. Пришлось включить кондиционер.