В империи все спокойно
Шрифт:
— Близнецы в Силе, — взвизгнул один из ситхов, — вырубите эту, — но дальше не понятно было ничего — слова потонули в булькании — два меча в идеальной синхронизации располосовали незадачливого ситха.
Внезапно все потемнело, а захватчики, как и остатки таркиновских продвиженцев, упали, корчась на полу — это в бой вступил Император. Его не зря считали одним из самых сильных форсъюзеров Галактики.
— Старшего оставьте, — почти прорычал Император, полыхая от гнева. Звук взрыва и разбиваемого транспаристила вернули Великому Темному контроль над собственными эмоциями — это прибыли инквизиторы.
Волны Тьмы вернулись,
— О, мастер Кеноби, рад видеть. Какими судьбами? — не обращая внимание на слегка потрепанный вид, Палпатин гостеприимным жестом призвал джедая присесть.
Последний из ситхов хрипло произнес, дико смеясь:
– Вы все сгорите, все сгорит!!!
Император сделал глубокий вдох:
– Сумасшедшие, что с них взять, - его голос совершенно не соответствовал виду - глаза не пришли в норму, руки чуть подрагивали, но выдержка истинного правителя и привычка держать себя явно пересилила обстоятельства.
За окном заревом вспыхнули потоки плазмы, устремившиеся с кораблей ситхов на землю города-планеты.
Глава 22. Новая Империя
Яркие всполохи на мгновение заставили замереть всех в тронном зале. Но все-таки большинство из присутствующих были либо форсюзерами, либо профессиональными военными (либо и тем, и другим), поэтому Вейдер, лишь мотнув головой в сторону сына, отметил его относительную целостность и активировал пульт управления охранным комплексом Корусканта, спрятанным за фальшь-стеной.
Он тут же ввел коды, активируя орбитальные охранные станции.
— Часть станций выведена из строя, — констатировал показания Кеноби, поглядывая на наручный комм. — Через минуту придут корабли Эскадры и Затмение.
— За минуту от Центра ничего не останется. — кораблям сектора идти еще дольше, а охранный флот Корусканта сейчас обломками вращался вокруг планеты.
Но внезапно огонь с неба прекратился, словно перетек куда-то в космос, росчерками вспыхивая на щитах каких-то кораблей. Приблизив камеры с орбитальных зеркал, Вейдер, наверное, задержал дыхание, если бы мог — неизвестные корабли атаковал флот Мон Каламари. К которым вскоре присоединилась и его Эскадра.
Мгновенно сориентировавшись в сложившейся ротации, Вейдер выделил каламарианские корабли, назначив их дружественными целями для системы безопасности планеты, запросив список кораблей оборонного флота, которые все еще оставались в строю — вот к их капитанам у него будут вопросы. личного характера.
— Адмирал Акбар, — почти одновременно с его манипуляциями, произнесла Мара. — Мы благодарим Вас за помощь.
Остовы кораблей ситхов присоединились к тем геройским экипажам кораблей, принявшим на себя первый удар. Эскадра и имперские разрушители, прибывшие вместе с ней в перемешку с кораблями Альянса Повстанцев занимали оборонительные позиции вокруг планеты, компенсируя бреши в обороне планеты.
Все присутствующие в Тронном зале переглянулись — вот он момент истины — словно проверка данных обещаний и слов. Мариата смотрела на деда, готовая защищать повстанцев и просить о переговорах, которые она обещала руководству Дака, которые обещал провести Вейдер Мон Мотме.
— Генерал Кеноби, — снова чуть наклонил голову Палпатин.
Хихикнувшая перенервничавшая Варла все же испортила картину.
— Благодарю, Верх. — отключивший меч Кеноби сейчас ничем не напоминал старика, под которого маскировался несколько дней подряд. Спокойный и уравновешенный, он как никогда раньше был тем самым учителем Анакина Скайуокера, зашедшего по делам службы к Верховному Канцлеру. — Ваше Величество. Надеюсь, не помешали?
Остальные джедаи, прибывшие с Кеноби, как и Принцесса, с которой не сводил взгляд Вейдер, стояли чуть сзади.
— Ну, что вы, мастер Кеноби, мы всегда рады вас видеть.
Оставшийся в живых ситх непонимающе переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять: где вселенная свернула не туда.
А тем временем шла дуэль взглядов между Императором и одним из последних мастеров джедаев — каждый пытался просчитать противника, его мотивы и цели. И если Оби-Ван благодаря Варле хотя бы приблизительно начал понимать причины, почему Император сошел с пути ситхов, поставив благополучие Галактики выше тотального контроля, то вот Император такой информацией о Кеноби не обладал. Насколько изменился с последней встречи один из лучших дипломатов Ордена было трудно сказать — годы отшельничества не прошли даром — магистр прекрасно научился скрываться и сейчас нельзя было сказать что от него ожидать.
— Я думаю, что нам нужно обсудить сложившуюся ситуацию.
Оби-Ван осторожным кивком поддержал идею Императора, но чуть повернулся:
— Лея, я должен кое-что тебе рассказать. твой отец.
— Я знаю кто он.
— Знаешь? Но как? — учитель сглотнул.
— На Йавине догадалась. Я, может, и плохой политик, но не полная дура.
— Я бы не сказал, что вы плохой политик, Ваше Высочество, — улыбнулся Люк. — Скорее. слишком прямолинейный.
— Вежливая форма для «прет как таран»?
— Ну, — подмигнув, наследник Империи чуть потянул. — У меня есть с чем сравнивать.
— Интересно, этот ситх назвал вас близнецами в Силе. Явление, конечно редкое.
— Они близнецы не только в Силе, — наконец-то решился сказать правду Кеноби, чуть поглядывая в сторону Варлы. Почувствовав как тряхнуло Вейдера.
Палпатин же посмотрел на Люка, понимая, что тот знает о смерти матери куда больше, чем ему раньше рассказывали. Как и той роли, которую в этом сыграл он сам. Клоны говорили, что сопровождавший мальчика джедай мертв. Люк же, хоть и чувствовал взгляд Палпатина, как и некоторые его эмоции, его молчаливое извинение, смотрел на внезапно обретенную сестру. У той же было чуть больше времени принять всю правду, поэтому она лишь ободряюще ему подмигнула, выдохнув подошла к отцу:
— Извини, что не сказала сразу, но на Йавине не до этого было.
Лея была готова ко всему — к крику, обвинениям, но не к тому, что ее внезапно просто обнимут — и все стало куда проще, спокойней. Как тогда, на Девастаторе, когда Вейдер накрыл ее щитами после взрыва Набу. Лея чуть всхлипнула, уткнувшись к доспех, еле доставая до груди родителя.
— Предлагаю зарыть топор (хотя в нашем случае меч) войны и поговорить без лишних эмоций, — все же отголоски личной неприязни и боли и пробивались сквозь щиты, Палпатин понимал одно — этот слишком честен, чтобы нанести удар в спину.