В интересах государства. Дакия
Шрифт:
Князь Борис Андреевич Юсупов вырядился на эту операцию, словно и правда готовился возложить на голову венец. Словно это было не массовое убийство, а чертова коронация.
В белом брючном костюме-тройке, с аккуратно прилизанными седеющими волосами и бриллиантами на запонках и заколке галстука, он, казалось, перепутал адрес. В таком виде только на приемах щеголять. Пыль осела на дорогущей ткани, замарала туфли из выбеленной кожи какой-то редкой рептилии. Но опальному князю было наплевать — сегодня он явно рассчитывал на триумф.
— Впрочем, к финалу вечеринки
Радамант молча взглянул на него и ничего не ответил. А зря. Мне вот, например, было очень интересно, какого ляда он здесь забыл. Не поверю, ни за что не поверю, что он снюхался с Юсуповым.
Неужели косоликий решил воспользоваться нашей потасовкой и перепривязать к себе Великий Осколок? А что, план хитрый, но рабочий: пусть его враги перебьют себя сами, а он явится под занавес и просто добьет оставшихся. И рук почти не испачкаешь, хотя Радамант уже замарался в крови по самую шею.
Ну сволочь…
Радамант направился к Ирине, но Великий князь преградил ему путь.
— Не смейте вмешивать в это еще и дитя, — сказал Александр Константинович. — Довольно жертв. Она невинна. Это не ее война.
Ловким жестом он отправил Ирку себе за спину. Я попытался подняться, но не смог. Что-то кольнуло в бок с такой силой, что у меня перехватило дыхание. Тело странно себя вело: вроде и боли не было, но каждая попытка пошевелиться превращалась в адскую муку. Еще и заныл шрам от проклятого оружия, словно решил меня добить старой раной. Я приложил руку к ране и почувствовал горячую кровь. Рана открылась.
Денисов вылез из-под обломков стены, но зря — не успел он усилить «Берегиню», как Радамант уже его заметил. Приподнял брови, даже кривовато улыбнулся — и сделал едва заметный жест. Костя повалился плашмя, глаза закатились.
— Поспите, юноша, — сказал глава надеждинцев. — Анна мне не простит, если я вас убью. Но и мешать мне не позволю.
— Охренеть какие сантименты, — прохрипел я, снова пытаясь подняться. — Ты по чью душу явился, а?
Юсупов вышел в центр зала, аккурат к теряющему силу барьеру, и его колдуны расступились. Каждый все еще держал боевое заклинание наготове, но опальный князь жестом велел им не вмешиваться.
— Итак, раз вы здесь, дражайший Радамант, то, полагаю, что вы согласны со сделкой. Вам — девчонка, мне — артефакт.
Мило.
Ира непонимающе вытаращилась на Юсупова. Неужели Великий князь не сказал ей, кто именно даровал ей романовскую кровь? Лицо Александра Константиновича перекосилось от гнева.
— Не позволю!
Он вскинул руки, и они мгновенно окрасились черным — истинным цветом силы Романовых. Великий Осколок завибрировал, а и без того низкий бас Александра Константиновича превратился почти что в инфразвук.
— Не позволю!
Задрожали стены, вокруг тела и рук Романова заклубились сизо-серые спирали дыма с редкими разноцветными искрами. Этот странный дым распространялся, вился маленькими смерчиками, ловко забирался во все уголки и щели огромного пространства подземелья. Никогда не видел подобного заклинания. Что-то из личных разработок Дома Романовых?
— Что это? — переглянулись колдуны Юсупова.
Жуковский с опаской пятился, пока не уперся спиной в стену.
— Что за…
Внезапно мне стало трудно дышать. Миньоны Юсупова, да и сам опальный князь похватались за глотки. Хрипы. Стоны и хрипы. С каждой секундой все больше. Денисов дернулся на полу, не открывая глаз. Остальные из наших — те, кто еще был способен держаться на ногах и колдовать, тоже боролись за жизнь.
Великий князь пошел на крайние меры — использовал колдовство, которое поражало и своих, и чужих. Господи, неужели он не видел иного выхода?
Заклинание не тронуло лишь Ирину и Радаманта. Но я даже не успел удивиться — перед глазами все поплыло. Мышцы шеи расслабились, но виски сдавило тисками. Поплыли разноцветные круги, а в груди горели легкие, словно в них забрался не воздух, а ядовитый газ.
— Ос… остановитесь… — прошептал Жуковский, но в следующий миг просто отключился.
— Хватит! — кажется, это кричала Ирина. Но ее голос казался таким далеким…
Неужели я умру так бесславно? От руки человека, которому служил, которого поклялся защищать… Как-то это… Глупо. Но хотя бы Иринка цела. Почему-то именно эта мысль сейчас успокаивала.
А затем все закончилось в один миг. Тяжесть, что давила на грудь, ушла, и я принялся судорожно хватать ртом воздух. Сизо-серый искристый дым рассеивался так же стремительно, как и наполнил зал.
А в следующий момент я услышал истошный женский крик.
«Дай силу!» — рявкнул я Источнику. — «Сейчас же!»
Духи, казалось, охренели от такой наглости. Я впервые вошел в их обиталище, выбив дверь ногой. Просто ворвался в это пространство без времени и места, потянулся к Источнику и зачерпнул оттуда сколько смог под возмущенное бормотание пращуров.
«Потом накажете», — сказал им я и вернулся в реальный мир. — «Мне нужно выжить».
И лишь окончательно продрав глаза от едкого дыма, я увидел, почему дым рассеялся.
Изумительный белый костюм Юсупова был забрызган алым, как знаменитый белый плащ с кровавым подбоем у булгаковского Понтия Пилата. Юсупов возвышался над схватившимся за горло Великим князем. Алая лужа на полу увеличивалась с каждой секундой.
— Нет!
Александр Константинович пытался закрыть рану на шее, но кровь уходила быстро. Слишком быстро. Когда несколько капель попали на Осколок, тот снова заворочался, загудел — на этот раз с тревожным рокотом.
Кричала Ира. Ее вопль из испуганного перешел в яростный, и она почти что бросилась на Юсупова, но Радамант ее перехватил.
— Спокойно, дорогая, — сказал он, крепко прижав ее к себе. — Не стоит мешать твориться тому, что было давно решено.
Почему Великий князь ничего не делал? Почему не вставал? Он ведь мог попытаться дотянуться до Осколка! Почему он вел себя как обычный смертный? И как вообще Юсупов смог пробиться через барьер высшего ранга? Я же видел, как его вязали… Такой и я бы не пробил.