В капкане совершенства
Шрифт:
— Это называется «платоническая любовь». Если у двух людей нет влечения друг к другу, это не значит, что их ничего не связывает. Можешь открыть книгу по философии…
— Господи, когда я хотел умную девушку, то не знал, что она будет ссылаться на кучу вещей, о которых ни я, ни кто-либо вообще, по-моему, не имеет ни малейшего представления… — Бьорн взялся за лоб. — И упоминать каких-то древних мужиков типа Драккара.
— Драккар это не человек, а корабль.
— Короче, я не думал, что девушка будет умнее меня. И чтоб ее понять, мне
— У меня просто специфические интересы… Не думаю, что я умнее, — Лялька притихла.
— Я рад, что он это сделал для тебя.
— Всем хочется быть идеальными, особенно для своего мужчины. Думаешь, мне приятно показывать обратное?..
— Для меня ты лучше, чем идеал. Ты интересная: тебя хочется узнавать и узнавать. А я уже наобщался с глупыми и пустыми людьми.
— Вообще-то я боюсь тебя.
— Почему?..
— Потому. В первый же вечер у меня снесло крышу, и я растаяла, как воск. Представляешь, каково это?..
— Представляю, ведь я и сам потерял голову. А когда тебя рядом с утра не увидел, подумал, что так и придется жить без нее.
Лялька рассмеялась.
— После Пауля у меня не было ни одного серьезного романа. И никто меня не цеплял по-настоящему за душу. А тут я поддалась… Вообще-то я не знала, будет ли продолжение.
— Я подумал, что это, возможно, было мимолетное влияние колы и ты можешь его не захотеть.
— Шутишь?.. После такой ночи?.. — она увидела, как Бьорн улыбнулся и вытер губы. — Но ты казался слишком уж совершенным…
— Теперь ты узнала меня получше.
— И это только подтвердилось. Вот скажи: ты говорил, что у тебя были серьезные отношения. А почему они прекратились? Что пошло не так?..
— Хм… ладно, если это так важно. С первой девушкой — три года вместе. Я был тогда еще молодым, и мы много тусовались. И по пьяни я напрочь лишался крыши. Короче, я ей изменил. Она меня простила в первый раз, хотя и сомневаюсь, что искренне, а во второй — нет. А со второй… Мне было двадцать семь. У нее все время были карьера и учеба на первом месте. А мне хотелось больше быть вместе: смотреть глупые передачи, болтать за едой, а не пялиться все время в компьютер. Сексом заниматься, просто валяться на кровати… Я даже сделал ей предложение зачем-то. Но она отказалась. Бог отвел, как говорят. После этого я с ней порвал.
— А зачем предложение делал, если тебя такое не устраивало?
— Хотел семью. Думал, наверное, что, когда поженимся, все поменяется. Наивный был.
— Значит, ты все-таки думал о детях?.. А мне говорил, что нет.
— Я думал тогда. А когда эта катавасия свершилась, я перестал размышлять о том, как получить свидетельство о браке, и стал искать ту, с которой мне было бы хорошо.
— Нашел?.. — Лялька взмахнула ресницами.
— Нашел, как видишь. Это все, что ты хотела знать о моих похождениях?
— Да… Да, наверное…
— Поживешь со мной еще и увидишь, какие паршивые у меня есть привычки…
— Кроме пончиков со сливой?..
— Это самая жуткая. Ты не первая, кто мне об этом говорит. Весь отдел знает, что посылать меня за едой — худшая затея на свете. Кстати, может, поужинаем? Салат твой доделаем?..
— Давай бросим его в термошкаф: я потеряла настроение для поделок… Съедим лазанью.
— Ой, я ее забыл заказать. Там тыквенный суп. Что ты смеешься?..
— Ты несовершенен, это точно. Ты в курсе, что ужасно храпишь, просто как катастрофа какая-то?! Я думаю, что сейсмографы свои исследования могут проверять на твоем храпе. А вкупе с этими блюдами…
— Про храп я в курсе… Что ты разошлась? — Лялька хохотала до слез.
— Вдруг это передастся нашему ребенку?!
— Знаешь ли, — он возмутился. — Насчет храпа: я ненавижу медицинские процедуры, не хочу его лечить… И только, может быть, ради тебя… Нет, если не прекратишь потешаться, то ни за что не пойду к врачу, — но она не унималась. — А блюда, видишь ли… И вообще, ты тоже можешь передать ребенку те еще гены!..
— Какие?!..
— Знание чудовищных слов типа драккара! Так что мы квиты.
Решив не дожидаться лазанью и еще раз убедившись, что ужин Бьорна превосходила разве что спартанская похлебка, Лялька долго лежала без сна, думая, что все-таки купит себе шумопоглощающие затычки для ушей. И ей все равно, будет ли это делать ее менее привлекательной по утрам.
А еще она размышляла о сегодняшнем разговоре. Сейчас она поняла, что действительно два месяца замалчивала все, что было у нее на душе. Она была так счастлива с ним, что боялась спугнуть удачу. Но одновременно ее терзали осознанные и не совсем страхи, которые начали рассеиваться только после вечера откровений.
Когда-то она совершила огромную ошибку, связав себя с Паулем. На своем примере ей пришлось узнать, что вроде бы как по глупости иногда совершаются самые большие подлости…
Бьорн же жил, словно его взяли и спустили с Луны на эту Землю. Лялька всегда считала себя независимой от общества, но она вечно возмущалась и воевала, а он просто был другим и утверждал это спокойно и достойно, как бронзовая фигура льва.
Сколько же надо было кричать, что все вокруг не правы и разучились видеть главное, чтобы вдруг встретить такого человека, который разом это опровергнет?..
Чудеса, да и только…
— Я все поняла, — сказала она, когда утром Бьорн вышел из душа и нашел на столе блины, с которых Лялька пыталась счистить ненавистную ей глазурь желтого цвета купленным для поделок ножом.
— Что именно? — он уселся на стул и принялся уплетать эту жуть с огромным аппетитом, с опаской, правда, поглядывая на режущий предмет в ее руке. Было в нем что-то нехорошее… Уж какой дурак придумывает такие хобби? Но если ей нравится…
— Ты очень-очень добрый. И ты напрочь лишен тщеславия.