В кольце твоих рук
Шрифт:
За что еще он уважал Саймона, так это за твердое нежелание сдаваться ни при каких обстоятельствах. Саймон словно видел воочию Сайпресс-Бей таким, каким он станет после восстановления, и Питер вскоре сам стал смотреть на запустевшую плантацию его глазами. Он быстро понял, что хозяин любит землю, но почти ничего не смыслит в сельском хозяйстве. Знания Питера были ему необходимы. Вместе они превратили Сайпресс-Бей в цветущую усадьбу, и за это время Саймон, Августа и Питер стали одной семьей.
На этот раз Питер и Августа были в конюшне. Питер чистил щеткой
— Зря все-таки ее спарили с этим монстром Зевсом, — говорила Августа. — Она такая маленькая! Как ты думаешь, роды пройдут нормально?
— А почему бы и нет, мисс? Она сильная, выдержит. — Питер легко потрепал Сирабелль по отвисшему брюху. — Держу пари, это будет лучший жеребенок во всей округе — быстрый, как отец, и веселый, как мамаша! От него пойдет новая порода в Сайпресс-Бей!
— А если родится девочка? — осторожно спросила Августа.
— Тогда, — усмехнулся Питер, — заставим их спариться еще раз!
— Какой ты бессердечный, Питер! — Августа нежно погладила холку лошади. — Не слушай его, Сирабелль, я этого не допущу!
Сирабелль в ответ ткнулась мордой в шею Августы, так что от неожиданности та даже отпрянула. Питер рассмеялся, и Августа смущенно отвела глаза.
Она вытерла руки о передник и вышла из стойла. Немного постояв, глядя на занятого делом Питера, Августа решилась наконец задать ему вопрос, который уже давно ее занимал.
— Скажи, у тебя есть подружка? — робко спросила она.
Питер был настолько ошеломлен, что не смог скрыть удивления — от Августы такого вопроса он ожидал меньше всего. Да, Августа больше не ребенок — он и сам не заметил, как это произошло. Августа, что наполняла его дни своим звонким смехом… Августа — благородная леди, сестра его хозяина… Конечно, он ей не пара.
Не оборачиваясь, он сухо произнес:
— Воспитанная леди не должна задавать таких вопросов, мисс.
— Извини. — В голосе Августы прозвучала обида, и Питер обернулся.
Августа стояла, потупив глаза и теребя передник. Щеки ее порозовели от смущения. Сердце Питера таяло, и он ничего не мог с собой поделать.
Он подошел к ней и нежно приподнял ее голову за подбородок, глядя ей в глаза и улыбаясь своей доброй, чуть дразнящей улыбкой.
— Как я могу занести себе какую-то подружку — сказал он, — когда все мое существо целиком принадлежит вам, мисс?
Глаза Августы вдруг расширились, лицо оживилось. — Правда? — прошептала она.
Питеру стоило огромного труда отвести от нее глаза.
— Разумеется, мисс, — произнес он, — это еще с тех пор, как вы лежали в колыбели.
Воцарилась тишина. Несмотря на попытки Питера обратить все в шутку, оба чувствовали себя неловко. Косые лучи солнца, пробиваясь сквозь окна, играли на паутине в углах, и частички пыли танцевали в этих лучах. Слышалось лишь позвякивание металла — Питер вертел в руках уздечку, которую собирался починить.
Наконец Августа произнесла первое, что ей пришло в голову:
— Ты позовешь меня, когда начнутся роды? — Они покосилась на Сирабелль.
Питер поцокал языком:
— Мисс Августа, вы же знаете, что вашему брату это не понравится.
— Но почему? Раньше он мне всегда разрешал…
— Раньше вы были маленькой, мисс Августа. Теперь вы — юная леди, и ваш брат хочет, чтобы вы вели себя, как леди.
Августа нахмурилась:
— «Саймон хочет»… Питер, если б ты знал, как мне надоело быть этой самой леди! Я понимаю: Саймон заботится обо мне и все такое, но иногда его забота заходит уж слишком далеко… Как он не понимает, что заставляет меня делать то, чего я не хочу!
— Он просто беспокоится о вашем будущем, мисс Августа. — Питер подошел к верстаку. — Скоро вам придется выходить замуж, создавать собственную семью…
Эти слова снова напомнили Питеру о том, какое разное будущее их ожидает.
В глазах Августы — во всяком случае, так показалось Питеру — отразилось удивление:
— Питер, ты, конечно, шутишь! Да кто же на мне женится!
У Питера подступил ком к горлу. Ему хотелось броситься к Августе, взять в свои руки это дорогое ему лицо, расцеловать… Но он лишь тихо произнес:
— Любой мужчина, если только он в своем уме, почел бы за честь…
Он посмотрел на нее, и этот взгляд говорил так много…
Неизвестно, что случилось бы дальше, если бы в этот момент не послышался звук приближавшейся кареты. Питер очнулся первым. Он удивленно пожал плечами, словно выходя из забытья, и поспешил к выходу. Августа последовала за ним. Сердце ее замирало.
— Вы ждете гостей, мисс Августа? — удивленно спросил Питер.
— Нет, — Августа и сама была не на шутку удивлена, — но в такое время года гости иногда являются без приглашения…
Она вдруг остановилась, щуря глаза от слепящего солнца.
— Боже праведный, это же Саймон!
— И с ним какая-то женщина… Что-то я не припомню, чтобы хозяин собирался завести новую служанку.
— Что же все-таки произошло? — недоуменно спросила Августа.
— Судя по его лицу, — заключил Питер, — вряд ли что-то очень приятное…
Тут оба переглянулись и бегом бросились к карете.
Если что-нибудь и могло сломить волю Сторм, так это двухдневное путешествие по ухабистым дорогам, показавшееся ей бесконечным. От жары и дорожной пыли она чувствовала себя совершенно разбитой, не говоря уже о тряске, превратившей все ее тело в сплошной синяк. Весь день она ехала со связанными руками и ногами, а единственным «развлечением» было презрительное молчание ее спутника. На ночь они остановились в небольшой гостинице на границе Виргинии и Северной Каролины, где Сторм приняли за служанку Саймона и поместили в крохотном предбаннике рядом с его номером. Здесь Сторм почувствовала себя настолько уставшей, что даже не притронулась к еде. О попытке побега не могло быть и речи. Она обессиленно повалилась на набитый соломой тюфяк и впала в забытье, а на рассвете пытка возобновилась.