В КОРОЛЕВСТВЕ КИРПИРЛЯЙН. Сборник фантастических произведений
Шрифт:
С восходом солнца десантники вошли в городок. Сидней — степенный землепашец — торговал у разбитных ремесленников их поделки, заполняя висевшую на плече тканую сумку. Лин накрепко застрял возле бродячего певца-сказителя. А Катеньку буквально заворожил колдун-травознай. Она провела возле него больше часа, дотошно выспрашивая торговца самодельными лекарствами, перебирая пряные травы. Она купила всего понемножку, слегка даже перепугав колдуна.
Десант вернулся на «Ямуну», сдал трофеи и ушел отдыхать. Но Кате не спалось. Она собрала по интеркому
Группа работала на Пятой неделю. Наконец историки выдали два прогноза развития цивилизации Пятой, две футурологические модели. С большой вероятностью утверждали благополучное развитие, контакт не рекомендовали категорически. Галкин не очень вникал в мотивировку запрещения. Нельзя так нельзя. И он приказал собираться.
Десант ушел на планету в последний раз. Лин, Сидней, Катя бродили по ярмарке, прощаясь с чужой, но уже близкой жизнью. Катя грызла сваренные в меду орехи, смеясь нехитрым шуткам крестьян, переходила от лавки к лавке, покупая сувениры подругам — бронзовые сережки, оловянные браслеты, пояски.
И вдруг спокойный праздник ярмарки раскололся отчаянным воплем. Толпа на мгновение замерла, потом, плеснувшись, свилась водоворотом над крошечной детской фигуркой, которая беззвучно корчилась в пыли. У мальчика было что-то вроде приступа эпилепсии. Его мать, упав на колени, кричала — тонко, страшно, на одной ноте, вцепившись ногтями в лицо.
Катенька не раздумывала. Она бросилась к мальчику, лихорадочно нащупывая в ожерелье замаскированный под крупный камень инъектор. Но она не успела приложить его к изломанному припадком тельцу.
Железная рука Сиднея вынула Катеньку из толпы, встряхнула как следует, затем ткнула ко рту долбленый ковш с ячменным квасом. Катенька захлебнулась, проглотила квас и слезы. Они быстро ушли, но девушка еще успела увидеть мать, которая прижимала к груди покрытое черным платком тельце ребенка. Из-под платка безжизненно свешивалась тонкая ручка, лунки ногтей посинели.
По возвращении на «Ямуну» Лин и Сидней, уже соскучившиеся по друзьям, быстро ушли «переодеваться». Катенька медлила. Она попросила на связь командира.
Командир почему-то всполошился и пошел к отсеку десантников, желая, пусть хоть и через прозрачную стену, видеть во время разговора лицо девушки.
Катя ждала его, сидя близко у стены. В том отсеке была воссоздана атмосфера Пятой, теснились живые растения, какие-то лианы, колючие пальмы. На фоне этой чужой глазу землянина зеленой массы Галкин увидел Катеньку, и у него защемило сердце: так естественно вписывалась девушка в краски и тени иного мира.
Галкин сел в кресло. Секунду он разглядывал незнакомую девушку, которая, как он понимал разумом, была Катенькой. Почему-то вдруг подумалось, что
Наконец осторожно задал вопрос:
— Звала меня? Что случилось?
Девушка не торопилась с ответом. Она накрутила на палец прядь матово-черных, без блеска, волос, и Галкин с трудом вспомнил, что Катенька была блондинкой. Беленькая, с нежно-розовой кожей, с глазами цвета морской волны.
Она приблизила крупные темные губы к микрофону, словно хотела, чтобы командир лучше расслышал ее:
— Командир, я остаюсь.
Галкин не удивился. Чего-то в этом роде он подсознательно ждал. Ему даже стало скучно: теперь придется недолго уговаривать эту шальную девчонку, будет упираться — позвать психологов… Лишняя трата времени. Ну куда она денется? Он рассмотрел Катеньку спокойно.
Галкин вздохнул и приступил к уговорам:
— Повтори, девочка.
— Я остаюсь на Пятой.
— Зачем?
— Жить. Работать.
— Работать?
— Командир, дайте мне синтезатор. Или дайте медикаменты Много.
— Для чего?
— Вы видели? Видели, как целые деревни вымирают от эпидемий? Помочь ведь очень просто, а мы… Словно читаем учебник истории. Каждый день — десятки жизней. Позавчера у меня буквально на руках умер ребенок. Он… буквально у меня на руках! А спасти его было так легко!
Галкин поморщился. Ну и взгреет же он вахту контроля!
— Катенька, этого нельзя.
— Да, я знаю… это я от отчаяния попросила. «Чужое знание». Табу какое-то! Хорошо. Синтезатор нельзя. Лекарства — тоже. Кое-что можно сделать и местными средствами. Фитотерапия здесь уже существует. Я не зря так много возилась с целебными травами. Есть и минералы. Есть и некоторая практика, опыт. Вот здесь у меня все записано. Можно быстро наладить производство.
И Катенька показала крепко зажатую в кулачке кассету. Ай-да девочка… Препараты из местного сырья… Но технология, технология…
— Катя, но ведь это тоже чужое знание. Не заставляй меня повторять прописные истины, давно тебе известные. Нельзя принести чужое знание, цивилизация должна добыть свои, иначе она погибнет.
— Знаю. Не верю. Разве на Земле было иначе? Народы всегда обменивались знаниями, а цивилизация не погибла. Если рассматривать вмешательство как импульс, дающий волну, то амплитуда этой волны постепенно затухает, и синусоида переходит в прямую линию в обозримом будущем. А цена этому — жизни. Я не могу уйти и оставить их умирать.
Галкин помолчал. Пожалуй, пришло время Катеньку попугать.
— Не имею права разрешить. То есть… такие случаи бывали. «Отшельники»… Иногда с одиночек-робинзонов начиналась колонизация планет. Допустим, что Совет признает за тобой право на такой поступок. Тогда… тебе придется пройти полное кондиционирование. Ты останешься на Пятой, но не землянкой, а просто одной из местных, жительниц. Будешь просто накапливать информацию, причем бессознательно. Ты ничем им не поможешь, забудешь земное знание.