В лабиринтах Инфора
Шрифт:
Северин перевел дыхание и взглянул вперёд: это снова был тоннель, и он был таким же длинным, как первый; но в этом тоннеле было уже намного темней, и крохотное пятнышко света в конце его было тёмно-синим.
Когда человекобык с Северином на спине вынырнул из тоннеля, они снова оказались в другом мире: здесь небо было тёмно-фиолетовым, и в нём пылали огромные, лохматые звёзды. Земля терялась так далеко внизу, что города, проступавшие на её растрескавшейся коре, казались игрушечными: эти города излучали слабый свет, но светились не окна и фонари на улицах: светились строения и земля между ними. Они были мертвы, эти города, как и вся эта земля: в глубочайших трещинах, которые, подобно паутине,
А лестница снова уводила ввысь, и снова – так далеко, что об этом можно было только догадываться – ныряла в арку зиккурата. И это был седьмой, последний ярус, потому что ещё два осталось внизу, под лестницей.
Железные птицы погубили треть воинства Зу-г-Ла. Но ещё и теперь он чувствовал за собой силу, которая могла сокрушить Вселенную. Эта рать не знала ни радости побед, ни горечи поражений – её вела только воля предводителя. Подобно лавине, несущейся вверх, грохотали они по ступеням: каменная поступь их лап и копыт сотрясала звёзды.
Вскоре впереди, в арочном проёме, забрезжил свет: свет становился всё ярче, разгорался всё шире, вот он уже как большая звезда, вот он уже затмевал звёзды; лучи из арки струились в пространство, один из них падал на лестницу, так что казалось, будто диковинная конница Зу-г-Ла возносится вверх по лучу. Это странное видение посетило многих, кто умел смотреть. Видели они и то, что произошло потом: точно огромные хлопья светящегося снега, из арки полетели ангелы: они кружились в воздухе и выстраивались на лестнице, преграждая путь каменному воинству. Грозно шуршали белые крылья, светились ризы, грозно сверкали огненные мечи в руках, негасимым огнём пылали суровые взоры ратников Неба. Остановился каменный бык с человеческой головой, замер человек у него на шее. Позади них застыла вся каменная рать – крылатые львы с головами женщин, птицеглавые грифоны, юркие темнокожие химеры, громадные птицы с головами слонов, драконы и прочие чудовища. Так они стояли друг напротив друга – Светлое Воинство Создателя Космоса и беспорядочно громоздящиеся, точно застывшие каменные волны, силы Хаоса.
И тут зрящие духом явственно увидели, как между двумя воинствами, пронзительно медленно взмахивая широкими вогнутыми крыльями, пролетел Ангел Необъяснимого. Предводитель чудовищ поплескал по шее своего скакуна, что-то сказал ему, и человекобык лег на ступени. Человек сошёл с него и пошёл к ангелам: на полпути он остановился и что-то сказал на непонятном языке. Предводитель ангелов вздрогнул. Затем, медленно засовывая меч в ножны, отделился от своих, остановился в двух шагах напротив пришедшего от чудовищ и какое-то мгновение тревожно вглядывался в его лицо. Затем они шагнули друг к другу и слились в объятьях. Так они стояли очень долго. Затем отпрянули друг от друга и пошли каждый к своим.
Предводитель чудовищ снова взобрался на шею человекобыку, и тот встал. Предводитель ангелов что-то сказал своим, и белое воинство взмыло в воздух, уступая дорогу каменным пришельцам…
…Когда они выехали из последней арки, всё заполнил Свет: он был таким ярким, что невозможно было смотреть не только вперед, но и в противоположном направлении. Северин ехал, опустив лицо. Он не боялся ослепнуть – боялся растаять, раствориться в Свете, как растворяется всякий дух, всякая сущность перед ликом Господним.
Наконец, когда Свет стал настолько ярким, что его не мог вынести даже камень, человекобык остановился, и Северин услышал Голос:
– Зачем ты пришёл, Пернатый Змей? Что нужно тебе от Меня?
Северин окинул взором тех, кого привёл за собой и закричал – однако голос его прозвучал почти неслышно, как шелест ветра:
– Верни им плоть и разомкни кольцо…
– Разъять
И тогда он спросил, едва шевельнув губами – но его шёпот прозвучал, как раскаты грома:
– В чём вина моя, Господи?!
– Ты дал людям то, из-за чего они покинули Рай и пошли искать свои пути. Ты позволил им забыть знания, которые в Начале Я дал всем – и людям, и зверям, и траве, и камню, и им пришлось заново, по слогам составлять Вселенную – так разбивший зеркало пытается собрать его из пылинок стекла. Ты позволил им поставить разум над любовью, знания, запечатлённые в знаках – над знаниями, запечатлёнными в сердце. Ты дал им страшное оружие, которое одних убивает, а других обращает в камень. Ты дал им то, с чем не в силах совладать даже Боги. Ты дал им буквы, Пернатый Змей.
– Буквы?…
– Да, ты дал им двенадцать букв, магические письмена интуит, – продолжал Голос. – Люди из племени интуит вовремя поняли, какую опасность таят в себе эти буквы, и все они в один день умерли, чтобы унести с собой в могилу тайну этих букв. Но был один отступник, которого ты спас, и он передал письмена интуит чаттакам. Так ты погубил ещё одно могущественное племя – ибо и чаттаки предпочли смерть страшному знанию. И снова остался один, кто не последовал со всеми. Тогда ты снова вернулся на землю, завладел плотью человека, который носил одинаковое с тобой имя – Пернатый Змей Кетсаль Коатль, и передал эту живую книгу жрецам тольтеков. Ты отяготил свою душу гибелью ещё двух народов – тольтеков и ацтеков. Затем, когда к берегам Америки подошли испанские корабли, ты снова вырвался из пучин Макабра и снова попытался спасти письмена древних магов – но на этот раз опоздал, буквы интуит исчезли и больше никогда не появлялись на земле. Но теперь ты снова вырвался из бездны и снова пришёл на землю. Зачем?
– Я должен разомкнуть кольцо и вернуть плоть обращённым в камень! – закричал Северин: человекобык под ним зарычал и попятился.
– Тебе будет дано время. Ты сможешь разомкнуть кольцо и вернуть к жизни обращённых в камень. Ты сможешь вернуть себе свой первоначальный облик. Но сперва ты должен искупить свою вину: ты канешь в пучину Макабра, на самое дно, и проведёшь там сто тысяч лет. За это время твоя душа очистится от мрака, и ты сможешь возродиться для Света, Пернатый Змей.
Свет начал стремительно меркнуть, вскоре он погас, и только клочья его, точно диковинные бестелесные птицы, плавали в сером пространстве. Северин взглянул вперёд и увидел огромный провал: провал стремительно расширялся, пожирая пространство, лестница ступень за ступенью осыпалась в него со скоростью падающих друг на друга костяшек домино. Человекобык под Северином захрапел, попятился, и, теряя опору для передних ног, взвился на дыбы: Северин каким-то чудом успел ухватиться за его шею, и в этот миг всё окутал непроницаемый мрак.
14
Первое, что он почувствовал, пришед в себя, была невыносимая боль в руках. Он уже не владел ими, и руки начинали скользить по гладкому камню.
Тьма растаяла, и он увидел под собой разверстую пропасть.
Это был не Макабр – это была улица какого-то города, скорее даже площадь. Площадь была заполнена людьми – отсюда они казались муравьями и копошились, как муравьи.
Присмотревшись, Северин обнаружил, что на их плечах вместо человеческих голов торчат смешные длинные мордочки. Эти существа тыкали вверх короткими трескучими палками с пляшущими огоньками на конце. Стреляют, понял Северин. Услышав характерный свист пуль вокруг, догадался, что стреляют по нему.