В ледяном аду
Шрифт:
— Тут поневоле суеверным станешь. — Сазонов поднялся из-за стола и по наклонной палубе подошел к борту.
Три стаканчика синхронно наклонились, капли виски полетели в волны.
— За тех, кто в море, — повторил тост Сазонов, опрокинул стаканчик над широко открытым ртом, сглотнул, приложил к губам рукав камуфляжной натовской куртки, затем вдруг насторожился и прислушался.
— Снова что-то не так? — спросил Черный.
— Парни, у меня, наверное, слуховые галлюцинации начинаются.
— Ты это серьезно? Мы ж еще толком и не выпили.
— Помолчите. Я музыку слышу. — Подрывник поднял палец, призывая всех к молчанию.
Из сгущающегося тумана и в самом деле доносилась музыка, какая-то глухая, словно пробивавшаяся сквозь вату.
— И я слышу, — признался Черный.
— И я, — подтвердил Шепелев.
— Значит, галлюцинация коллективная? — сделал вывод подрывник.
— Музыка настоящая, — прошептал Черный. — Где-то рядом с нами корабль.
Музыка приближалась. Но звучала она в стороне.
— Смотрите! — Сазонов вскинул руку.
В тумане проступали огни, причем не просто ходовые. Это была настоящая иллюминация. Музыка звучала празднично. Возможно, на палубе судна, проходящего мимо плавучей тюрьмы, под нее кто-то танцевал.
— Я даже женский смех слышу! — крикнул Сазонов и заорал благим матом: — Эй! Мы здесь! — Он сорвал с себя камуфляжную куртку и принялся размахивать ею над головой. — Мы здесь! Спасите нас!
К крикам подрывника присоединились и Черный с Шепелевым:
— Мы тут!
— Терпим крушение!
— СОС! Спасите наши души!
На крики из каюты на палубу выбежали и любители посмотреть фильмы. Они тут же присоединились к товарищам и включились в общий крик. Но музыка на судне, проплывавшем мимо, звучала так громко, что наверняка заглушала все прочие шумы. Свет праздничной иллюминации понемногу стал меркнуть в тумане, растворяться. Музыка вновь звучала будто через вату, а затем и вовсе стихла.
— Спасите наши души! — истошно прокричал Сазонов, окончательно сорвал голос и закашлялся.
Черный участливо похлопал его по спине и сказал:
— Не услышали нас.
— Слабо кричали, — сквозь кашель отозвался подрывник.
— Да, так себе. Но не в этом дело, — принялся рассуждать Черный.
— Что это хоть за судно было? — спросил Шепелев.
— Судя по всему, круизное. Туристов везет.
— В Антарктиду?
— Что тут удивительного? — Аспирант пожал плечами. — Это направление сегодня очень модное, как утверждают туроператоры. Пингвинов можно посмотреть, морских котиков в их природной среде обитания. Теперь чем экстремальнее условия, тем отдых дороже. Совсем люди с ума посходили.
— Самый экстремальный отдых у нас, — мрачно произнес Шепелев.
— Он станет таким, когда мы в тумане под айсберг носом воткнемся, прямо как «жигуль» под «КамАЗ», — подсказал Сазонов. — Так что ты там, наука, обосновывал? Почему нас не заметили?
— Одних только звуковых сигналов мало. Их музыка заглушила, да и туман съел, — проговорил Черный. — Самое заметное — это свет. Человек в первую очередь обращает внимание именно на него.
— Ты это серьезно?
— Лично я всегда с включенными фарами езжу, и пока ни одной аварии. Другие водители видят меня издалека, — похвалил себя Черный.
— Так у нас же электричества нет. Прожектора не врубишь, — расстроился Сазонов.
— У нас есть заменитель электричества. Маяки на чем раньше работали?
— На дровах, кажется, — растерялся Сазонов.
— На дровах, — передразнил аспирант. — У нас что, топлива мало? Полные баки мазута. Наберем ветоши и подожжем. Экипаж следующего корабля нас точно заметит.
Предложение воодушевило людей. Они вновь занялись делом, таскали на мостик ветошь, поливали ее мазутом. Вскоре на капитанском мостике пылал, чадил дымом костер. Его наверняка было видно за несколько миль.
— Вот теперь мы себя обозначили, — радостно произнес Шепелев, усаживаясь к столику. — За это не грех будет и выпить.
Мужчины разлили виски, чокнулись, пригубили. Сазонов вдруг рассмеялся.
— Ты чего?.. — удивился Шепелев, оглядываясь.
— Да вот смотрю я на нас. Сидят три русских мужика в натовских камуфляжах с американскими винтовками на коленях, прямо пиндосы какие-то.
— Ничего смешного я в этом не вижу. — Шепелев пожал плечами. — Удобная и теплая форма, очень по сезону. У меня, кстати, антиамериканских настроений и в помине нет. Запомни, мужиками в России только крепостных называли, а у меня прадедушка — столбовой дворянин.
— И как мне тебя называть после этого? Барин?.. — спросил Сазонов.
В этот момент над головами прорезалось противное гудение, и тут же грохотнула очередь. Начатая бутылка вискаря разлетелась вдребезги. В столе образовались две дымящиеся дырки.
— Что это было? — выкрикнул Сазонов, хватаясь за американскую винтовку.
— Прячься! — завопил аспирант.
Стрекот нарастал. Мужчины бросились за надстройку.
— Вон он! — Шепелев указал на ажурный силуэт беспилотника, выскользнувшего из тумана.
Черный вскинул винтовку и выстрелил. Это не возымело на летательный аппарат никакого действия. Он пролетел мимо, по дороге разразившись очередью. Пули никого, к счастью, не зацепили, поскольку мужчины успели заблаговременно упасть на палубу.
— Где он? — Сазонов приподнял голову.
— Где-то рядом. — Шепелев прислушался к гудению пропеллеров. — С той стороны настройки завис. Ждет, когда мы высунемся.
— Вот мы и обозначили себя костром. — Сазонов вздохнул. — Прилетела эта фиговина, как муха на мед. Плохая была идея.