В лето 6746 от сотворения мира
Шрифт:
Но у Крота хоть выбор был, а у меня его нет. Людей и лошадей кормить надо будет и надо знать, во сколько это мне обойдется. Своей вотчины у меня нет. Почти все надо будет покупать. Надо же в этом вопросе как-то, хотя бы предварительно, сориентироваться.
Итак, что мне дал выход на Торг.
Начнем с того, что все зерно в Новгороде относится к сыпучим продуктам и продается не на вес (как в наше время), а по объему.
Дано: за один новгородский короб ржи (около 420 литров) просят 15 ногат. Поскольку плотность ржи известна (720 кг/м^3), получается, что один новгородский короб этого зерна весит около 300 килограммов. Иными словами, тонна ржи будет стоить от 2,5 до 3 гривен кун. Но это в Новгороде. В Новом Торге она обойдется мне значительно дешевле. Думаю, что на одну новгородку –
Что касается пшеницы. Она, как известно, тяжелее ржи. В 100 литрах будет порядка 77 килограммов. Значит, один новгородский короб той же пшеницы будет весить порядка 323 килограмма, а просят за него 25 ногат. Иными словами, в Новгороде на одну новгородку можно будет купить только одну тонну пшеницы, т. е. в два раза меньше ржи. Дорогое удовольствие.
Теперь с овсом. Многое конечно, зависит от его урожайности в каждый конкретный год, но будем ориентироваться на то, что он в среднем стоит втрое дешевле ржи. В этом году его урожай средний, а, значит, если везти из Торжка, то на одну новгородку я смогу купить овса 6 тонн.
Но сено из Торжка не повезешь. Его надо покупать здесь по две ногаты за воз. С солью тоже надо решать вопрос в Новгороде. Причем покупать как сено, так и соль нужно сейчас, поскольку весной и то и другое будут, если и не в пять раз дороже, но в три точно.
Прикинул и то, во сколько обойдется мне питание лошадей.
В сутки (по нормам моего времени) одной лошади весом 450-500 кг требуется (в среднем): овса – 5 кг; сена – 10–13 кг; отрубей – 1–1.5 кг; немного свеклы и капусты и, наконец, поваренной соли – это порядка 30 гр. Так, отруби вычеркиваем, поскольку я надеюсь получить их бесплатно в качестве отходов будущего мукомольного производства. Без свеклы и капусты тоже обойдутся. Посчитаем сено. Воз сена весит порядка 25–30 пудов, т. е. 400–500 килограммов, и стоит 2 ногаты. Если в день одной лошади нужно 12 килограммов сена, то в месяц – уже 360 килограммов, а коли до новой травки 6 месяцев, то получается, что до лета на каждую лошадь потребуется две с лишним тонны сена, это 5 возов, стоимостью половину гривны кун. Если бы лошадь была одна, то это вроде бы не много. Но мне нужно будет кормить не одна лошадь, а порядка, как я понимаю, 200 штук (150 лошадей конницы да 40 лошадей обозных, и это – минимум). Только на сено надо будет истратить больше 60 серебряных новгородок! Вспомните, сколько стоил один вол на торге. А ведь я не считал еще стоимости самих лошадей, их экипировки, саней и телег и еще множество позиций, что потребуют от меня, как их собственника, значительных затрат. Однако!
Теперь с овсом. На одну лошадь на год его требуется чуть меньше 2 тонн. Но на 150 лошадей конницы уже 300 тонн. Да на 40 лошадей обозных (а уже понятно, что их, скорее всего, понадобится в несколько раз больше) – еще 80 тонн. На круг получается 400 тонн овса надо купить в год. То есть только на овес надо потратить около 67 новгородок. Однако!
Нет, так не пойдет. Думаю, что нормативы кормления лошадей моего времени здесь будут неприемлемы и долю овса надо будет значительно урезать, частично компенсировав его сеном. Вон Сергей над моими расчетами вообще смеется и утверждает, что здесь рабочим лошадям вообще овес не дают (им людей кормят), а боевым, если и дают, то значительно меньше. Иначе лошади быстро «съедят» любую кубышку своего хозяина.
Теперь о соли. Норма – 30 граммов в день, т. е. одна столовая ложка с верхом. Вроде бы немного. Но это почти 1 килограмм в месяц и 12 килограммов в год. Так это на одну лошадь и соль нужно давать круглый год. Это же тонны соли только для лошадей А вокруг средневековье и соль сможет доходить до 5 гривен кун за 160 килограммов. Караул! Получается, что за полтора года мои лошадки съедят почти столько же, сколько они стоят! Ну обозные лошади еще смогут приносить хозяину деньги, а что взять с боевых лошадей? Я просто физически ощутил, как утекают мои баснословные богатства. Вот тебе и посчитал, ёкарный бабай!
Глава 4. Игнач
Если к тебе прилепили кличку, прими ее и сделай своим собственным именем.
Джордж Р. Р. Мартин.
Ювелир
Поскольку кузнецы были приглашены на вторую половину дня, я решил время не терять и навестить в субботу с утра местного ювелира по одному очень важному для меня делу.
Многие ювелиры жили и работали вблизи перекрестка Великой и Холопьей улиц, что от нас было совсем рядом. Тот, кто был мне нужен – Гостята – жил там же. Его дом я нашел быстро, но холопы, видимо, куда-то отлучились и я, потоптавшись немного, сам прошел внутрь дома. Хотя я приехал не так уж рано для субботнего дня, но семья была еще не в церкви, а сидела за столом. Хотел сказать: «Бог в помощь!», но слова повисли на языке. И я, совершенно неожиданно для себя, сказал:
– Шалом!
За столом возникла пауза, как в Ревизоре. Потом хозяин поднялся из-за стола и в ответ на мое «мир вам» произнес:
– Бокер тов, – т. е. добрый день.
Кажется, моя шутка была неудачной. Радушие и интерес явно сменились напряженностью, и я поспешил ситуацию как-то развести, заговорив пусть на своем, но все-таки на славянском языке:
– Прошу меня извинить, если я помешал вашей трапезе. Меня зовут Михаил. У меня к тебе, Гостята, дело, но я зашел видимо не вовремя и могу подождать.
За столом явно облегченно вздохнули, а Гостята (или как его там зовут на самом деле) сразу предложил мне разделить с ними еду и питье.
– Прошу за стол, Михаил, правда, мы уже перешли к сладкому, но Рахиль и Лея сейчас все для тебя принесут.
Хотел я спросить, что-нибудь типа: «Еда, надеюсь, кошерная?», но ума хватило дальше в этом духе не продолжать.
На столе действительно стоял цимес – десертное блюдо еврейской кухни, и было понятно, что этот поздний завтрак (или ранний обед?) уже практически закончен. Поэтому я снова извинился и пояснил, что не стоит из-за меня начинать все с начала, тем более что я сам из-за стола. Кроме того, если хозяева на меня не обидятся, то я хотел бы побыстрее оговорить дело, по которому пришел, поскольку суббота у меня – рабочий день и впереди назначено еще несколько встреч, опоздать или не прийти на которые означало бы нанести людям обиду, а мне бы этого делать не хотелось.
Гостята спорить не стал и предложил пройти к нему в мастерскую. Но прежде, чем мы ушли, он помялся и спросил:
– Как ты узнал, Михаил?
– Во-первых, у евреев, скажем так, вполне определенная внешность, а что касается веры, так вон у девочки за столом серьги в виде звезды Давида.
Гостята оглянулся, укоризненно покачал головой и с мягким укором сказал:
– Ты зачем эти серьги надела, нехда? Говорил же, положи их подальше и не надевай.
– Они мне очень нравятся, саба. А мы сегодня никуда идти не собирались и про гостей ты ничего не говорил.
О, да это же дед с внучкой. Общался я с еврейской семьей в далеком теперь для меня мире. Некоторые слова помню.
Гостята отмахнулся:
– Ладно, сидите тут, потом поговорим.
Мы прошли в его мастерскую. Комната была не очень большой, но, по понятиям того времени, довольно светлая. На столе лежали глиняные тигельки, в которых, как я знал, плавили драгоценные металлы, а также медь и олово. Рядом – известняковые, глиняные и каменные формочки, по которым разливался расплавленный металл, в углу – небольшой горн, около него на верстаке было разложено несколько маленьких и больших клещей, зубил, свёрл, зажимов, пинцетов, ювелирные ножницы и еще что-то. Сбоку у верстака была закреплена миниатюрная наковаленка, а около нее в беспорядке валялось несколько молоточков. В дальнем углу были еще какие-то приспособления, прикрытые небольшим куском ткани. На полке, что висела над рабочим столом, заметил несколько точильных брусков, медную проволоку, куски меди, воска, два бронзовых браслета, довольно большой перстень, бусы, фрагменты подвесок, фибулы (этакие металлическая застёжка для одежды, которые одновременно служили и украшением), и почти готовые колты, а также множество больших и маленьких кусочков смолы (или янтаря?).