В ловушке

Эймс Элисон

Он задавал себе тот же вопрос.

— Они знают, что после крушения остались выжившие. Я скрыл наши следы, но ваши солдаты не слишком осторожны. Надеюсь, ваши солдаты займут свору 225-го, и те никогда не поймут, что есть ещё выжившие.

Если свора прознает, что выжившие — это женщины, их ничто не удержит. Вот почему он уходил как можно быстрее подальше от места крушения.

— А если Пог и другие расскажут? — спросила Белла.

673 сомневался, что им выпадет шанс даже закричать о пощаде. 225-й и его свора намного более дикие,

чем тигос. Но он также знал, несмотря на то что солдатские ублюдки бросили их, она не захочет услышать такого ответа. Так что он решил её отвлечь:

— Ты пытаешься отказаться от нашей сделки?

— Что? Нет. — Белла выглядела восхитительно смущенной и немного рассерженной. Лучше это, чем её испуганный взгляд ранее.

673 развернул Беллу, прежде чем та успела возразить, и притянул к себе, давая ей ощутить давление жесткого, толстого члена к её попке.

— Ты уверена в этом? — Заключенный скользнул губами вдоль её шеи. Боже, он любил, как она пахла. — Возможно, я преувеличил на счет боли, но не об остальном. Пришло время расплаты, и я хочу тебя на четвереньках. Сейчас.

Глава 8

По настоянию заключенного, Белла встала на колени. Он устроился сзади, его жесткое тело на допускало споров.

Смятение клубилось внутри Беллы. Её разум кружил на грани неопределенности. Возможно, её будущее навсегда связано с Драгаш-25. Она может больше никогда не увидеть сестру и брата.

Белла не хотела об этом думать. Или о коллегах, погибших на этом шаттле. О судьбе поисково-спасательной команды, которой она не могла помочь. Несколько минут она не хотела думать ни о чем, только ощущать мощные руки заключенного. Слышать звук его голоса, низкий, хриплый и властный, от чего её кожа становилась горячей, а лоно влажным.

Белла издала низкий стон, когда 673 мозолистыми руками скользнул под рубашку и стал играть с её грудью, пощипывая соски, заставляя её стонать. Белла изогнулась от его прикосновений.

Затем он положил ладонь ей на спину, наклоняя её вперед, пока она не оказалась на четвереньках, локтями в грязи, а попкой вверх. Так, как сказал 673.

Он стянул с Беллы штаны, и воздух овеял её обнаженное тело. Она ждала секунду, а затем его руки скользнули по её бедрам, накрыв попку, вызывая у нее мурашки.

По правде говоря, Белле нравилась эта поза. Такая уязвимость. Она не знала, к какой части тела он прикоснется. Белла задрожала, и тело стало покалывать, когда 673 лизнул её теплым мягким языком.

— О боже. — Каждый нерв ожил. — Как же хорошо.

673 тихонько усмехнулся в лоно, вкушая её, будто она сладчайший крем. С каждым прикосновением его шершавого языка к набухшему комочку нервов, он заводил её сильнее и сильнее. Белла широко развела ноги и прижалась к нему, отчаянно пытаясь кончить и желая всегда парить в экстазе.

Затем заключенный скользнул двумя пальцами в лоно, и

тогда выбора не осталось. Белла словно разлетелась на части, её накрывало удовольствием волна за волной, она кончала, кончала и кончала.

Белла всё ещё кончала, тяжело дыша. 673 схватил её за бедра и, удерживая на месте, дюйм за дюймом скользнул глубоко в нее, пока яйцами не прижался к её попке.

— Тебе нравится?

— Да.

673 пальцами коснулся клитора, заявляя права и играя с ним.

— Теперь всё кажется не так плохим, правда, девушка-воин? — Его рука остановилась. — Правда?

Он на самом деле хотел получить ответ?

— Нет, — выдохнула она, откинувшись на него. От его ласки она отчаянно нуждалась во втором освобождении. Для большего забвения. — Всё хорошо. Очень, очень хорошо.

— Именно. — 673 скользнул пальцем по клитору и выше через складочки к розовому анусу. — Мы можем делать всё, что захотим. Как нам вздумается. — Он пальцем прижался в тугому входу, желая проникновения.

Белла непроизвольно застонала. Непривычное прикосновение заставило её гореть. Дискомфорт от растягивания не оставлял ей выбора, кроме как смириться с его прикосновениями здесь и сейчас.

— Боль и удовольствие, — произнес он мрачным хриплым голосом у её уха. — Так ты знаешь, что жива, девушка-воин. Так ты знаешь, что у тебя ещё осталось, что отдавать.

Будто он видел причину её борьбы.

Её дыхание перетекло в судорожные вздохи от глубокого проникновения его пальца в её попку. Раскаленное до бела удовольствие пронзило её, когда 673 другой рукой занялся клитором, его пальцы погружались и выходили в такт с членом, наполняя, захватывая её, заставляя её чувствовать себя живой, в этот момент она была сама собой как никогда раньше.

— Кончи со мной, — потребовал он — и Белла покорилась. Вопреки всем трудностям. Вопреки боли и беспокойству, к чистому, ошеломляющему блаженству. Её пальцы погрузились в грязь, когда на нее обрушился оглушительный оргазм. Их скользкие тела слились воедино, и волна за волной накатывало удовольствие, унося их за край.

От усталости её колени стали разъезжаться, и она бы распласталась на земле, если бы не осужденный. Поймав Беллу, 673 притянул её к груди, точно пресыщенную тряпичную куклу, её дыхание по-прежнему было тяжелым, а тело купалось в блаженных отголосках оргазма. 673 продолжал медленно толкаться в нее, его движения были нежными.

Белла повернулась и улыбнулась ему.

И была поражена увиденным: его глаза сверкали, а губы изогнулись в усмешке. В его взгляде отражалось изумление.

На нее обрушилось понимание. Конечно, они трахались, как животные, но в их соединении было что-то спасительное, обнадеживающее. Грубо. Горячо. Но искренне. Захватывающе. По-настоящему.

Ева и Уинтроп, возможно, не понимали, но ей всё равно. Речь уже шла не о сделке. А о ней и осужденном. О том, что 673 заставил её почувствовать.