В лужах отражается Солнце

Капустин Вад

Начитавшись, товарищи по команде немедленно взяли себе глупые книжные клички. Все равно настоящие имена друг друга они не могли ни понять, ни произнести, а названия соционических типов показались интригующими и многозначительными. Всем, кроме Брысякина — его подобные книги никогда не интересовали.

Больше всего Костю возмущало название псевдонаучного труда: «Как сделать, чтобы мы не расставались?». Ответить на этот вопрос ни себе, ни любимой девушке, ни настойчиво повторявшему его сейчас Погасителю, землянин не мог. Не мог поверить, что Лиза-Лизавета, его чудесная замечательная Лиска ушла, бросила. А книжка

никаких ответов не давала — только классификации, описания идеальных партнеров. Сам Брысякин от соционического прозвища отказался наотрез:

— Я не Заказчик и не Деловик, — решительно заявил он. — И уж точно никому из вас и вообще не Тождик. Зовите Костей. И оставьте меня в покое, не лезьте в душу.

Товарищи по команде, сначала пытавшиеся придумать ему характеристику, почувствовав болезненную реакцию землянина, отвязались. Портить отношения в преддверии Игры никому не хотелось.

Книжку забросили. Читать ее вслух никто не пытался, хотя на несколько дней она привлекала внимание каждого. Не из особого интереса — просто от нечего делать: период совместной изоляции и мучительного ожидания командами старта считался одним из первых этапов Игры. Проверка на терпимость и совместимость. Иногда и этого оказывалось достаточно — порой ни один из членов неудачно подобранной четверки не доживал до начала состязаний, сроки которого всегда определялись Организаторами произвольно. А если кто-то один и дотягивал, шансов на победу в одиночку ни у кого не было. Ну, а что ждет выбывших и проигравших, знали все.

Совместимость! Костя невольно усмехнулся — уж если ему удалось вытерпеть присутствие Счастливчика Артура, как его сейчас могли достать Зеркальщик или Погаситель! Не зря тетка всегда повторяла, что труднее всего найти общий язык со своими, с близкими людьми.

Страшненький альтаирский профессор оказался просто безобидным занудой. Что из себя представляет Зеркальщик, никто из команды понять так и не смог. С Миражником все как-то сразу нашли общий язык, хотя тот порой и доставал командирскими распоряжениями и настойчивыми расспросами. Рыжий паук, как и Костя, был борцом, спортсменом. Впрочем, как и Счастливчик.

Представитель золотой молодежи, сильный и красивый, сын влиятельного папаши, Артур Никольский считался первым претендентом на участие в Игре: из десятки лучших представлять Землю мог только один. Счастливчик выбыл на последнем этапе отбора — его подвели самоуверенность и неумение работать в команде. Составляя при опросе символическую сборную Земли, восемь остальных претендентов поставили на первое место Костю. Он никогда не забудет, сколько ненависти увидел в прощальном взгляде неудачливого соперника. А как Никольский смотрел на Лизу! Но письмо было подписано «Ва…».

Письмо! Оно, возможно, сыграло в отношениях команды решающую роль. Сначала инопланетяне просматривали его про себя. Потом текст зачитывали вслух — обычно это делал Погаситель — обсуждая в деталях с недоумением и интересом и забрасывая землянина вопросами. Костя читать письмо наотрез отказался. Да и объяснять не слишком хотелось, но не обижать же друзей?

Вот и сейчас прямолинейно выпытывая у Брысякина подробности отношений с Лизой, до правды докапывался все тот же настойчивый Миражник. Паук — психолог нашелся!

Вопросы тангрианец задавал в лоб, не задумываясь о чувствах собеседника:

— Романтические девушки? Твоя подруга тебя бросила! Почему так получилось? Ты страдаешь. — От этого утверждения Костю покорежило, но он молча кивнул. Чего скрывать, правда.

— У землян моногамные браки? Одна самка на всю жизнь? — беззастенчиво продолжал выспрашивать новоявленный соционик. Ответить Костя не успел, в разговор вмешался Погаситель:

— Что за ерунду ты несешь? Ты же читал в Книге! — альтаирец произносил это слово с прописной буквы с непередаваемым уважением. Книжка потрясла его, и он уже выпросил у Кости разрешение оставить ее себе после окончания соревнований, если, конечно… — Помнишь? «Как сделать, чтобы мы не расставались?» Значит, они все-таки расстаются, хотя семьи, судя по всему, моногамные.

Зубастый ящер клацнул челюстями и вежливо закрыл пасть, обращаясь к Косте за подтверждением.

На первых порах внешность и манера общения профессора, здорово напоминавшего сказочного дракона, немного напрягали Брысякина. Сославшись на генетическую память и традиции народного фольклора, Костя обратился к Погасителю с не слишком деликатным замечанием — не пугать его жуткими клыками во время разговора. Позже, разобравшись, с каким в сущности добрейшим и милейшим существом имеет дело, землянин не раз подумывал, извинившись, отказаться от своей просьбы, но пока как-то не получалось.

И сейчас сложный вопрос не позволил сосредоточиться на вежливости:

— Ну, как тебе сказать… — ввязываться в долгие объяснения не хотелось, но и не врать же товарищам по команде! Брысякин всегда играл честно — может, поэтому его уважали даже конкуренты. Из девяти дублеров первого претендента на участие в Игре он был девятым и ни на что особо не рассчитывал. Однако соперники один за другим постепенно отсеивались, пока, наконец, не остались они с Никольским. Потом один Костя.

Если разобраться, сначала в группе претендентов было довольно много русских: и среди них один Василий, два Валерия, Иван и Вадим. Опять вспомнилось проклятое письмо. Может, кто-то из них все же сыграл нечестно?

— Я люблю не тебя! — на прощание сказала Лиза. Смена партнера. Почему? Из страха за будущее или из-за глупых писем и лженауки — соционики? У нее был другой! А теперь его еще спрашивают о моногамии! Брысякин вспомнил о мусульманах и честно ответил:

— Ну, моногамная семья вообще-то не у всех народов Земли существует. Есть, конечно, еще у некоторых и многоженство — религия там такая, культура.

— Культура определяет биологию? — уточнил потрясенный Миражник. — У них другой способ размножения?

— Да нет, способ в принципе тот же, — Костя помялся, невольно покраснел и пожал плечами: с чего бы, вроде не мальчик. — Просто один мужчина может иметь много жен. Ну, самок… А культура обычно это запрещает. А у некоторых народов старые традиции сохранились, долго объяснять…

— Что тут объяснять! Недостаток самок. Побеждает сильнейший, — ящер-профессор довольно помотал шипастой, покрытой блестящей чешуей мордой. — У нас то же самое. Всегда говорил, что мы с землянами близкие расы. Психологически! Соционически! — И он с удовольствием клацнул челюстями, очевидно представляя себе, как использует этот неотразимый аргумент в споре с научными противниками.