В любовь не играют

Давыдова Ирина

– Помнишь, как Даша сияла, когда я только одной ей разрешил подержать новорожденного Макса? – спросил я у Андрея. Он согласно кивнул, улыбаясь шире, видимо, вспоминая тот прекрасный момент. – Ласточка вся изнутри лучилась тогда, и в тот момент я понял, что эта строптивица мне нужна, хм, как воздух, и даже больше. Хотя, – здесь я немного помедлил, но произнес, – Даша меня покорила давно, только не решался я к ней подходить, как к женщине. Еще и этот полудурок Стас, как же я был зол на тебя и твоих родителей…

– За что? – с удивлением спросил друг.

– Вы подарили ей

квартиру, а там она начала жить с ним. Мне казалось, что рано для нее это, да и, что скрывать, ревновал я уже тогда.

– Да, друг, влип ты конкретно, – негромко проговорил Андрей.

– И основательно, – добавил я, прикуривая сигарету, которая была в портмоне для особых случаев. А сегодня именно он, тот случай.

– Знаешь, Иван, я одного никогда не мог понять, зачем ты женился?

– Благородный рыцарь, бл*ть, – усмехнулся я, делая очередную затяжку. – Просто мне хотелось, чтобы мой ребенок рос в полноценной семье, а вышло вон как.

– Макс спрашивает о маме?

– Офф, здесь немного другое, – я выдохнул дым и чуть скривился, но не от отвращения, а от безвыходности ситуации. – Он хочет, чтобы Даша была его мамой, – тихо добавил я.

– Что ж, это вовсе не удивительно, судя по их отношениям, к тому же, я прекрасно знаю, как дети чувствуют любовь взрослых, – пояснил Андрей, а я улыбнулся его словам.

– Маришка, – не спросил, констатировал.

– Да, она сама начала меня называть папой, я был на седьмом небе от счастья.

– Будоражащее чувство, когда чужой ребенок называет тебя родителем? – спросил я, интересуясь, что может испытывать Ласточка.

– Хм, будоражащее. По сути, Марина даже Еве не дочь, но это – если смотреть с биологической точки зрения, а если опустить всю прочую х*рню, роднее человечка не найдешь. И чувство такое, что мы для девочки – настоящие родители.

– Вы и так самые настоящие родители, которые просто повернуты на своем чаде, – улыбнувшись, добавил я, от чего Андрей рассмеялся, и мы, наконец, почувствовали облегчение после случившегося.

– Я буду счастлив, если у вас с Ласточкой родится малыш, – спокойно сказал друг, и я заметил в его глазах некую горечь за свою любимую сестру. – Хотя, Иван, я тебе не завидую, сам за Снежинку переживаю ужасно, и за доченьку – не меньше.

– Девка? – довольно спросил я.

– Уверен, – прошептал он и откинулся на спинку скамейки.

Друг счастлив, и я безумно рад за него, что хоть он смог добиться своего счастья, но я не огорчался на счет себя, а верил, что вместе с Ласточкой мы все преодолеем.

– Слушай, а интересная у вас с сестрой судьба, друг, – неожиданно заметил я, а мужчина вскинул голову и прислушался, – Ваши родители в шоке, наверное, сразу от двоих внуков.

– Я думаю, они счастливы. Кстати, через неделю возвращаются окончательно, – узнал я новость и не совсем обрадовался, учитывая не полностью восстановившуюся память Даши.

– Надеюсь, что у нас еще есть время.

Еще около часа мы просидели в парке, болтая о разном. Вспоминая счастливые моменты или же, наоборот, то время, где нам не совсем улыбалось оказаться снова. Глядя сейчас на Андрея, я понимал, что мужчина

счастлив, окруженный девичьей заботой и любовью, он сверкал, словно начищенный медяк. И вот благодаря ему я понял, что попытаюсь сделать все, чтобы Даша мне поверила целиком и полностью, и впустила меня в свою жизнь, которую я смогу разукрасить яркими красками. Чтобы впустила меня и Макса, и мы вместе сможем разделить счастье, любовь и покой нашей семьи, которая, я думаю, со временем пополниться, и станет поистине настоящей.

ГЛАВА 23

Даша.

Прохладный августовский ветерок подул мне в лицо, и я ощутила легкую дрожь по телу, ведь скоро осень, и погода не становилась теплее, а наоборот, с каждым днем все прохладнее. Но сейчас моя дрожь была скорее не из-за холода, а от того, что сегодня приезжают родители из США, и мне поистине было страшно, не имея понятия, как себя вести с ними. Я же так и не вспомнила их, хоть мне Ваня и показывал фотографии. Но в моей памяти не всплыли никакие моменты из прошлого, и от этого становилось жутко, мне казалось, что я никогда не смогу ничего вспомнить. Ребята, конечно, подсказали, как мне себя вести с мамой и папой, но это не давало мне легкости и уверенности, а я по-прежнему волновалась, боясь огорчить родных.

Четыре месяца, почти четыре месяца прошло, а я так и не смогла до конца все вспомнить, да и можно ли сказать, что я хоть половину вспомнила, я не знаю. Я даже не знаю, что нужно сделать, чтобы я вспомнила, потому как Ваня с Максом всегда рядом, да и брат со своей семьей навещают меня практически каждый день, а во все мои любимые места мы уже наведались, даже в то, где произошло «падение с лестницы». Безрезультатно! Не совсем, конечно, но и большого прогресса нет.

Я вздрогнула от неожиданно обвивших рук Ванечки, и вмиг расслабилась, зная, что этот мужчина не причинит мне боли.

– Прости, не хотел пугать, – тихо прошептал он мне на ушко, от чего по телу прошла новая дрожь, только уже не от холода, а от хрипловатого голоса Ивана.

– Просто не ожидала, – в тон ему ответила и крепче прижалась к его телу. Совсем стал родной и настолько близкий, что порой мне хочется сорваться в его объятия и тонуть в них, но я снова боялась, и на этот раз сама не знала, чего именно.

– О чем думаешь? – этот вопрос застал меня врасплох.

– Почему ты все еще со мной, почему терпишь, ведь я практически ничего не вспомнила за такое долгое время, – сама от себя не ожидала таких слов, но произнесла их, не понятно, как, еще и дрожащим голосом, и тут же почувствовала, как тело мужчины напряглось, и он тяжело выдохнул.

– Ласточка, – как-то по-особому пропел он. – Запомни раз и навсегда, я тебя не терплю, и никогда не терпел, мои чувства к тебе основаны лишь на одной безумной и чистой любви. И еще, – на этих словах он развернул меня к себе и заглянул в глаза, так глубоко, что казалось, будто он пытается там что-то рассмотреть, или сквозь них залезть мне в душу. – Не так уж и много времени прошло, и у нас все получится, слышишь, ты вспомнишь всю нашу жизнь. Верь мне, – он ладонями взялся за мои щеки, слегка поглаживая большими пальцами. – Ты веришь мне?