В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 1
Шрифт:
Боже, Дэн, умоляю, скажи хоть что-нибудь!
– Мы уже… приехали? – молодец, Элл, это именно то, что тебя больше всего сейчас волнует!
– Нет, Эллис. Но так надо. Прости, но… без этого нельзя!.. – о чём ты, твою мать?! Ещё и таким отмороженным тоном.
Так надо? Что надо? Мне это совсем не нравится! Если ты хотел меня напугать, у тебя это получилось!
Пальцы сводит от желания вцепиться в лацканы его пальто и наконец-то прижаться к нему.
Бл**ь, Дэн, пожалуйста, обними меня, успокой, скажи, что это одна из твоих очередных ролевых игр или сессий, что ты будешь, как и раньше, придерживаться всех установленных
Всего пара секунд, чтобы расстегнуть на мне ремень безопасности… ещё несколько мгновений, чтобы увидеть твоё лицо до последней чёрточки, до последней любимой линии и морщинки. Как же я хочу к нему прикоснуться. Fuck! Почему я этого не сделала?! Почему не обхватила ладонями, не прижалась к тебе вопреки всем твоим ограничениям… Последнее желание, которое меньше, чем через час станет моей агонией.
– Эллис! – тональность голоса всего на пол градуса ниже, а меня обдаёт арктической мерзлотой по всем внутренностям, закручивает в тугой жгут кишки и нервы! Боюсь, ещё немного и весь съеденный мною ужин скоро окажется у самой обочины, на пару с моим потерянным сознанием.
Как я могу сопротивляться? Я не имею на это никакого права! Я не имею права даже говорить и задавать вопросы без твоего разрешения, ты итак дал мне этим вечером столько непозволительных поблажек, что я и вправду уверовала в то, что ты якобы изменился… – Господи, Эллис, сколько тебе лет? Откуда такие радужные иллюзии с верой в человеческую добродетель? Когда Дэниэл Мэндэлл-младший давал тебе хотя бы повод думать о себе иначе? Такие люди не меняются за один вечер! У него ушло 10 грёбаных лет, чтобы стать именно ТАКИМ!!!
Совершенно не помню, как вылезла из машины, хотя едва ли сделала это сама, без твоей помощи. Кажется, я вообще перестала тогда делать что-либо сама. Меня уже переклинило, перенастроило на режим «любимой куклы Мэндэлла-младшего», которая не смотря ни на что, продолжала чувствовать, желая сделать что-нибудь невозможное, вопреки тебе, вопреки собственным страхам.
Холодный воздух, пара градусов мороза, лёгкий порыв ветра, чёрный купол абсолютного чёрного неба с жалящими поцелуями мокрых хлопьев снега накрывает отрезвляющей действительностью со всех сторон. Я не сплю! Это не сон и не провал в один из жутких ирреальных кошмаров. И ты рядом, как всегда, заслоняешь собой всю эту черноту пугающего ничего, перекрывая любую возможность вывернуться и убежать. Бл**ь, как… как и куда бежать? Я даже не могу понять и разобрать, где мы! Эта чёрная стена за серой полосой обочины лес или лесополоса? Если бы не лёгкий покров снега, я бы едва различила где дорога, а где земля.
– Это ненадолго! – твои руки подталкивают к задней дверце авто. Ноги почти подкашиваются, коленки трясутся, но я безропотно делаю шаг и меня прижимает спиной в твёрдый каркас машины. Чёрт, ты передо мной, твои ладони придерживают меня за талию, твоё лицо… чёрная плотная тень! Ты стал сплошной фактурной чёрной тенью, чей объёмный силуэт подобно 3D картинке проступает из глубины твоей черноты и мрака, намереваясь поглотить меня в любую секунду, затянуть мой взгляд и разум в эту осязаемую зыбкую бездну… Вливаясь в мою кровь, сжимая сердечный клапан в судорожных конвульсиях панической истерии.
Я
Ты их видел? Ты видел, что я плачу, Дэн? Как я боюсь?! Боюсь тебя… твоей тени!
Это не игра, вашу мать! Это никогда не было ТВОЕЙ игрой! Ты никогда со мной не игрался, не 10 лет назад, ни уж тем более сейчас! Стоя впритык, обжигая мне лицо и глаза порывами горячего дыхания, раздирая на моей груди обе планки пальто, с отвратительным треском в петлях, отлетающими в разные стороны пуговицами. Я чувствую, fuck, в своём мозгу, в собственных перетянутых мышцах и нервах, как напрягаются твои руки, как вздуваются под плотной тканью шикарной одежды и кашемирового пальто от Армани твои титановые бицепсы. Как твоя тень уплотняется, вплетаясь в узор твоего мышечного корсета, горячей кожи и вздутых вен. Ты всё реальней и сильней, ещё немного, и ты разорвёшь меня, сплющишь собой, затянешь до последнего нейрона. Поглотишь и уничтожишь до самого основания!..
– Тебе это уже не понадобится! Надеюсь, ты ничего ценного в карманы не ложила, как я тебя и просил… – ни хрена не понимаю из его слов, опаливающих, пульсирующих болезненными отпечатками прямо в голове, в висках, на сетчатке глаз.
Больше никакой «нежной» заботы и завышенного внимания. Это больше не зверь и не монстр – охотник, хладнокровный киллер, безупречный профессионал, чей пульс не зашкаливает даже в моменты запредельной точки опасности, даже с щелчком курка приставленного к виску револьвера.
Пошевелиться, отшатнуться, дать слабое подобие сопротивления? Как? И хочу ли я этого?
Больше никакой нежности? А когда ты был нежен со мной?! Рывок по моим плечам, вниз по рукам! На секунду вжимаясь в тебя, как в стену, с приглушённым всхлипом сдержанного испуга. Пожалуйста, хватит! Обними меня, прямо сейчас… Последняя скулящая мольба тлеющей искоркой в помутневшем рассудке.
Дэн, умоляю, не надо!
Теряю ощущение твоего обволакивающего тела, но только не твою подавляющую сущность, припечатавшую к месту куда сильнее и надёжнее самых прочных хомутов с болтами из тугоплавкой стали. Почти вижу всё, что ты делаешь, но едва понимаю и осознаю смысл каждого движения и произнесённого слова. Мне холодно! Я начинаю замерзать, без пальто, без тебя!
Разворачиваешься и отходишь всего на несколько шагов в сторону чёрной стены высоких деревьев. Всего ненадолго, чтобы скрутить моё пальто и швырнуть им в неизвестном направлении. Ни единого последующего звука, ни одного возможного ориентира и предположительной точки места падения. Это такой фокус, очередной трюк с исчезновением вещей Алисии Людвидж… с исчезновением самой Алисии Людвидж?
Можно ли бояться больше, чем это вообще возможно? Ты способен напугать ещё больше?! О, да, ещё как способен. Только твои ласки могут вызвать такой страх со всепоглощающим паническим ужасом, от которых хочется скончаться мгновенно, сразу, без надежды на спасение, на реанимацию сознания и остальных чувств!