В маленьком мире маленьких людей
Шрифт:
Земляки иззавидовались, глядя на это сокровище, не без того, хоть и шушукались: мол, не иначе, как клад с гнильцой. Люди ведь не любят больно умных — все хорошо в меру! Сразу видно — он себе на уме; в тихом омуте черти водятся; тот еще гусь, а притом любой свинье товарищ; ни рыба ни мясо, с кем ни попадя компанию водит, замужних и то не чурается…
И еще — придет, бывало, в молельню позже всех, о чем-то думает, никого вокруг не видит, обернется в талес и давай листать юридический фолиант или мудреный комментарий на Пятикнижие. Ермолка набок, и хоть бы слово из молитвы произнес (а молиться не молится)! Нет, плохого ничего за ним не замечали, но поговаривали, что уж очень богобоязненным он не был — не бывает же человека без недостатков!
Но вернемся к нашему рассказу.
— Ты, такой-сякой! Ты что о себе возомнил, мы тебе сейчас покажем! Как это так, человек, можно сказать, на краю гибели, мы все отринули гордыню, дали себя обыскать, а ты что — лучше всех?! Выбирай — либо признайся и верни деньги, либо выворачивай карманы! Ты затеял войну против целой, тьфу-тьфу, общины? Да мы с тобой не знаю, что сделаем!
Долго ли, коротко, повалили этого вундеркинда и, не обращая внимания на вопли, стали обыскивать, обшаривать. Вывернули карманы. И что в его карманах нашли… Ну, как вы думаете, что нашли в его карманах? Обглоданную куриную ножку и полдюжины еще не высохших косточек от слив! Представляете, что была за сцена, когда у нашего сокровища нашли этот клад?.. Представляете, как они выглядели — он, его тесть-богач и несчастный раввин?.. Наш реб Иойзефл все отводил глаза, чтоб ни с кем не встретиться взглядом. А когда все разошлись по домам, по дороге только и разговоров было, что о кладе, найденном у нашего сокровища, и все держались за животики! И только реб Иойзефл шел поодаль ото всех, ужасно огорченный, расстроенный, голову опустил, глаза прятал, точно это у него такой клад нашли…
Так закончил свою историю еврей с бычьими глазами и раскурил папиросу.
— Ну а деньги? — послышалось со всех сторон.
— Деньги? Какие еще деньги? — для вида переспросил рассказчик, с удовольствием затягиваясь папиросой.
— Что значит, какие деньги? Восемнадцать сотенных!
— А-а-а! — протянул он. — Восемнадцать сотенных? Пропали.
— Пропали?
— Про-па-ли!!!
Золотопряды
Перевод Я. Слонима
«Золотопряды» — так их прозвали в Касриловке. Спросите этих золотопрядов: «Как прядут золото?» — они вам не скажут. Только из зависти наградили их этим прозвищем: всякому, понимаете ли, завидно, что у этих людей такие легкие и прибыльные занятия. Собственно, не про вас будь сказано, они такие же нищие, как и все касриловские бедняки. Но в праздник Пурим они загребают золото. Господь щедро наделил их талантами, у каждого свое дарование, а людям одаренным редко кто не завидует. Это старо как мир. Право, не стоит долго об этом распространяться. Перейдем лучше прямо к рассказу.
У долговязого Нафтоле ноги до того длинные, что начинаются они, кажется, у самой шеи. Нет в Касриловке человека, который мог бы идти с ним в ногу, — сразу отстанет. И не потому, что походка у Нафтоле торопливая, — просто шаг у него широченный. Вот он как будто на правой стороне улицы; не успеешь оглянуться — он уже на левой стороне. Ноги — основной капитал Нафтоле, его орудие производства, его кормильцы. Короче говоря, Нафтоле — маклер.
Стоит только показаться в местечке какому-нибудь помещику (это случается очень и очень редко), Нафтоле тут как тут. Он первым пронюхает о приезде нового человека и благодаря своим длинным ногам первый примчится в гостиницу: «Так, мол, и так, господин хороший, что вам будет угодно?» И поверьте, кто бы господину ни понадобился — портной ли, сапожник, кузнец, служанка, лошадь, тарантас, парикмахер, фельдшер, ворожея, сам дьявол, — долговязый Нафтоле доставит
Не трудно себе представить поэтому, какие золотые дела у долговязого Нафтоле. И не свести бы ему концы с концами, ежели бы Всевышний не осенил народ наш Своей милостью и не удостоил его милым, светлым, благостным и веселым праздником Пурим. В праздник Пурим таланты Нафтоле расцветают во всем их блеске и великолепии. Нафтоле — прирожденный артист, и пуримшпилы [50] словно нарочно созданы для его ног.
С первого взгляда вам это может показаться несколько даже смешным: какое отношение имеют длинные ноги к пуримшпилам? Разрешите вам сказать, вы не правы; ноги играют в них весьма важную роль. Ведь Нафтоле представляет не царя Артаксеркса, не его жену Вашти, не временщика Амана и не придворного Мордехая [51] . Он всего-навсего придворный шут Мемухон, нечто вроде гофмейстера при дворе царя Артаксеркса. И каждый, кто знаком с знаменитой народной комедией о царе Артаксерксе, хорошо знает, что роль Мемухона в ней — главная, основная. На Мемухоне, можно сказать, вся комедия держится. Надо ли позвать Вашти и повелеть ей предстать пред лицом царя Артаксеркса совершенно нагой, в чем мать родила, — это выполняет Мемухон. Надо ли царю посоветоваться, как поступить с ослушницей-женой, не пожелавшей предстать пред ним в костюме прародительницы Евы, — опять-таки Мемухон тут как тут. Надо ли Мордехаю вести дипломатический разговор со своей племянницей Эсфирью — снова на помощь приходит Мемухон. Словом, Мемухон тут, Мемухон там — всюду Мемухон да Мемухон! А поглядели бы вы, как Мемухон во время представления работает ногами! Вот представьте себе.
50
Народные театральные представления, разыгрываемые в зажиточных домах актерами-любителями (пуримшпилерами) в праздник Пурим.
51
Мордехай — привратник царя Артаксеркса (один из главных персонажей Книги Эсфирь).
Широко растворив двери, с громовым приветствием: «С праздником вас!» — вваливаются к вам в дом комедианты. Все актеры останавливаются у дверей и становятся у стены. Руки опущены. Но вот выступает вперед долговязый Мемухон с мечом в руке. На голове у него бумажный колпак. Шаг вперед, шаг назад, и он начинает сыпать рифмами, как из рога изобилия. (Скажу вам по секрету, что все стихи, приводимые ниже, — плод творчества самого Мемухона, то есть долговязого Нафтоле; он сам все это сочинил.)
Я Мемухон, Главный гофмейстер, Мудрого царя Артаксеркса Шталмейстер. Я послан с приказом к Вашти-царице. Ей царь повелел в зал явиться, Босой и нагой, сняв одежду свою, Как бабушка Ева в раю. Выходи по приказу царя, Вашти, царица моя!Отпрянув от стены, выступает вперед царица Вашти (роль ее играет Берл-гнусавый). Она отвечает ему тоже стихами, сочиненными тем же Нафтоле. Гнусавя и взвизгивая, царица поет заунывно-плаксивым голосом:
Жены Персии и Мидии всей И все госпожи Шушана-столицы! Собирайтесь ко мне поскорей, Хочу с вами поделиться Послушайте-ка приказ Моего безбожника супруга. Мало того что он дурак, Он к тому же горький пьянчуга.