Шрифт:
Герман Чижевский
В мареве атолла
Содержание
Необъяснимое в рейсе
Необъяснимое на атолле
НЕОБЪЯСНИМОЕ В РЕЙСЕ
Прежде чем рассказать о событиях, участником которых я стал, мне придется заявить, что я лицо незаинтересованное.
Моя фамилия МакТроу, Гарольд Мак-Гроу. Профессия - эксперт по пластинчато-жаберным и, стало быть, биолог. Мои коллеги отнюдь не придут в восторг, узнав, что без их согласия кто-то вытащил этот инцидент на атолле на суд читателей...
Может быть, они сочтут это неэтичным,
Кузеном Бенедиктом назвал его гидробиолог, сын директора океанографического института Марби Кэйл. Это прозвище прочно утвердилось за новым обитателем океанариума, построенного на коралловом атолле к западу от рифов Роули.
Острова, к которым принадлежал и наш атолл, имеют трудно произносимое местное название, в переводе оно означает "низменные, обдуваемые ветрами", но сотрудники морской станции обычно называли атолл просто океанариумом.
События нагрянули неожиданно.
Марби Кэйл и двое его коллег отправились на отлов одного редкого вида ядовитых морских змей, но вернулись с экспонатом, которого не искали.
Они погрузили садки для змей на парусно-моторную шхуну "Аргонавт", и шкипер Холт, ходивший на этой шхуне еще с отцом Марби Кэйл а Сарджентом Кэйлом, почти не вдумываясь в стереотипные слова команды, развернул судно кормою к острову. Впереди расстилался бескрайний простор лениво плещущегося Индийского океана, о котором он как-то сказал, что чувствует себя в нем как муха на обеденном столе, знающая, где тарелка.
Конечно, Холт знал, где "тарелка". Он безошибочно провел шхуну среди рифов, мелей и скал к островам Тукангбеси.
Когда глубина под килем сравнялась с тридцатью футами, "Аргонавт" отдал якорь.
Эта история началась часом позже, когда Арчибальд Уэнделл и Лесли Лэрой убедили Кэйла высадиться у одиноко торчавших скал, чтобы поискать у их подножий, в зарослях морской травы, яйца скатов. С кормы шхуны спустили шлюпку. В ней разместились трое научных сотрудников океанариума и пятеро моряков с "Аргонавта" - низкорослые загорелые люди неопределенной национальности. Степень их знакомства с английским языком была различной, но они хорошо понимали слова команды, и можно было не опасаться, что, когда один начнет гребок, другой станет сушить весла.
День выдался ветреный, и высокая тощая фигура Марби Кэйла в белом издали напоминала большой обломок грот-мачты, по недоразумению поставленной на шлюпку.
Это живое белое изваяние раскачивалось в такт движениям шлюпки, а его спутники - люди более пропорционально сложенные, сидевшие на банке позади него, выглядели двумя непомерно большими медными кнехтами, снятыми с лайнера.
Длинные пологие ряды волн то закрывали дощатую скорлупу мутно-зелеными холмами от наблюдателей на "Аргонавте", то подбрасывали ее на сверкающий под солнцем гребень.
– С началом отлива вернутся. Кому хочется застрять в рифах? проговорил шкипер Холт, опуская бинокль и обращаясь, по-видимому, главным образом к самому себе.-Они недурно гребут, хотя этот простофиля Клюни, как всегда, норовит нет-нет да и сцепиться веслом с Рюпи.
Холт непринужденно сплюнул за борт и выбросил окурок, меланхолично проследив за его полетом. Он стоял у правого борта в шортах, босиком, его яйцеобразную вспотевшую лысину прикрывала соломенного цвета панама.
– Когда, черт побери, он научится управляться с веслами?
– сонно размышлял шкипер.
– А по-моему,- ехидно заметил кок, человек добродушный, с юмором и всегда несколько навеселе,- по-моему, они не столько гребут, сколько дурачатся. Смотрите, смотрите! И вправду побросали весла... Вот потеха...
– Кому потеха, а кому и нет,- рассудил шкипер и критически смерил кока взглядом: - Вот вы, к примеру, мистер Грегори, чему возрадовались?.. Дисциплина. хромает, а вы довольны! Конечно, это не пассажирское судно и не военное, а так что-то непонятное. Как говорится, черт те что!.. Потому дисциплина и хромает. Уяснили для себя, мистер кок?
– Потом, повернувшись к борту и поднимая бинокль, добавил: - Что такое с ними? И это в присутствии мистера Кэйла! Они впрямь посходили с ума...
Свободные от вахты матросы собрались на палубе, а четверо взобрались на ванты, чтобы лучше видеть. Оттуда они громогласно комментировали происходящее на шлюпке.
– Если мистер Кэйл их не образумит, не миновать беды!
– мрачно предрекал грузный седеющий Моряк с замысловатой татуировкой, протянувшейся от кисти одной руки через грудь до кисти другой. Колоритные сцены из Жизни темнокожих островитян вызывали у разношерстной команды молчаливое восхищение.
– И впрямь, малость у них не ладится!
– прохрипел рыжий верзила с лицом, усеянным синими точками от проникших под кожу порошинок. Он примостился на вантах немного выше собеседника, и тень от его руки наискось рассекала голову татуированного моряка.
– Всякому ясно: хлебнули лишнего. К волне поставили шлюпку бортом? Да они спятили! Ведь потопят посудину!..
– Гляди, глйди!
– почти выкрикнул человек с синим лицом.- Шлюпку уже захлестывает... Вот дурачье!..
Моряк смачно выразил свое возмущение.
Находившиеся в шлюпке в самом деле словно лишились разума. Они побросали весла, шлюпка начала разворачиваться бортом к волне, а люди беззаботно продолжали сидеть как истуканы, будто находились не в море, а на тихом пруду.
– Когда эти ублюдки успели налакаться?..- и раздумье промолвил Холт и обратился к вертевшемуся поблизости повару: - Мистер Грегори! Как вы посмели выдать им спирт?! Что вам было приказано?..
– Прошу прощения, сэр! Но... здесь какое-то досадное недоразумение, сэр. От меня они не получали ни капли!
– Что такое... Что за вздор вы Несете, Грегори! Они же вдрызг напились! Провалиться мне! Эй! Боцман! Поднять сигнал о немедленном возвращений!
– И вполголоса добавил: - Свиное отродье!