В мире фантастики и приключений. Выпуск 7. Тайна всех тайн
Шрифт:
— Пожалуй, электронные мозги всей планеты не в состоянии попять протоксенусов. Они просто глупее их.
Может показаться странным, но именно Хук первым давал отповедь маловерам:
— Однако и дурак кое-что поймет, если умный будет говорить с ним, скажем, о погоде.
Вообще в этот период Хук радовал Крэла и Ваматра, освободив их от необходимости постоянно выпрашивать средства на проведение изысканий. Хук не отказывал ни в чем, делал срочные, дорогостоящие заказы в различных странах мира, выписывал самую совершенную, наиболее современную аппаратуру и приборы, нанимал лучших специалистов. Впрочем, секрет его энтузиазма был прост: протоксенусы
— Не верят они нам, — сокрушался Ваматр.
— Не усложняйте, доктор, — подбадривал Хук. — Я согласен с Крэлом. Он не считает их разумными, и он прав. Нужное нам мы от них возьмем.
— Если сумеем. Сложно всё это и… страшновато. — Ваматр поежился, плотнее укутываясь в плед.
На небольшой террасе у нижнего ряда домиков-коробочек, защищенные от ветра, стояли кресла. На спинке каждого висел теплый плед, предохраняющий от сырости и холода. Ясное небо, усеянное неприветливыми звездами, чернота зияющего под ногами обрыва — всё напоминало морозную ночь где-то на севере.
— Никак не могу привыкнуть к мысли, что я в Африке. А вы, доктор? — спросил Хук.
— И я.
— Вы здесь не хуже себя чувствуете, чем в Холпе?
— Нет, нет, пожалуй, даже бодрее. Вот только…
— Вас всё больше и больше огорчают протоксенусы?
— Хуже. Люди наши. Особенно Ялко. Знаете, он как-то слился с протоксенусами. Порой говорит об их «философии», об их отношении к людским проблемам, словно выступает их дипломатическим и полномочным представителем. И не он один.
— Холодно уже становится, а хочется еще побыть на воздухе.
— Да, видимо, уже пора забираться в наши пеналы.
— Не сетуйте, доктор. Сами знаете, здесь трудно создать комфорт больший, чем это удалось.
— Ну что вы, Хук, вам это удалось превосходно.
— Вы же знаете мой девиз: всякое дело надо делать хорошо, если нельзя не делать вовсе. Смотрите, сюда идет Крэл.
— Крэл, что это у вас, неужели догадались притащить бутылочку французского?
— Сыро ведь здесь, зябко.
— Вот молодчина. Подсаживайтесь поближе и сразу же берите плед. Вы сейчас снизу? Что там, в центре?
— Наладили передачу записей на экраны верхней лаборатории и на главный пульт. Теперь от сумматоров будем получать расшифровки прямо сюда.
— А каковы сигналы?
— Хаос.
— Не будем терять надежды. Вы чем-то обеспокоены. Крэл?
— Настроение отвратное.
— Неудачи?
— Не только это. Альберт Нолан.
— Что, что с ним? — Ваматр даже вывернулся из пледа и поставил на столик рюмку с недопитым коньяком.
— Я получил от пего письмо. Он предупреждает всех нас, что мы, по его мнению, теряем контроль над протоксенусами. Он очень ясно намекает, что не допустит их распространения, так как это может привести к страшным последствиям. Письмо суховатое, если не сказать больше.
— Но ведь они у нас в кратере и ничего поделать не могут!
— А их попытки взлететь? — спросил Крэл.
— Таких попыток не было.
— Следовательно, Нолан лжет?
— Альберт не может сказать неправду! — убежденно сказал Ваматр. — Никто, поймите, Крэл, никто из наших дежурных этого не видел.
— Оказывается, — Хук помедлил, — оказывается, один человек всё же видел.
— Кто?
— Лаборант Грэо.
— Грэо? Да как же он мог, как посмел не занести в протокол, не сделать записей в лабораторном журнале? Ну хотя бы устно… Нет, нет, его надо немедленно… Я не знаю что, но что-то надо сделать немедленно. Уволить! Да, да, прежде всего уволить.
— Ни в коем случае. Может быть, это единственный шанс узнать, кто же у нас работает на Нолана. Исключительный случай, и мои детективы, надеюсь, не оплошают.
Крэл быстро повернулся к Хуку:
— Ваши детективы? Так. — Крэл помолчал. — Вы их держите и здесь, среди нас?
— Разумеется.
— Вы меня очень порадовали. Как-то надежней себя чувствуешь при мысли о такой… о таком внимании.
— Без этого невозможно, Крэл. Люди у нас разные, и теперь их много. А детективы… детективы у меня отличные.
Ваматр вдруг развеселился и захлопал в ладоши:
— Браво, Хук! Наконец-то мы сможем оставить унизительные разговоры об угрозах Нолана. Пусть всем этим занимаются ваши детективы. Что же касается самого Нолана, то поверьте мне: он кристально чистый человек. Вся его бода только в том, что он маньяк, догматик: никогда не верь тому, что видишь, но никогда не сомневайся в том, во что веришь. Да, Нолан не отступится от убеждения, что надо запретить нам торговать «страшной силой», и крестовый поход против нас продолжит. Продолжит, конечно.
— Странное у вас отношение к Нолану. Ребячество какое-то, сентиментальность. От того Нолана, перед которым вы преклонялись, осталось немного. Вот вы о его кристальной чистоте толкуете, а он подкупает людей и засылает их к нам.
— Неправда! Разве Альберт подкупал Лейжа, Крэла? Он обращал их в свою веру.
— Я не о них. Теперь Альберт Нолан поступает по-иному. Он просто-напросто подкупил человека.
— Вы его уже поймали? — Ваматр хитренько улыбался, вглядываясь в лицо Хука.
— Еще не поймали.
— А-а-а!
— Не спорьте, Нолан опасней, чем вы думаете, и я это докажу вам.
— При помощи ваших детективов? — спросил Крэл.
— Да, Крэл. Они главным образом и нужны для этого. И вы, доктор Ваматр, многого не учитываете, всё еще находитесь под влиянием импозантной фигуры знаменитого Альберта Нолана. Святой, ангел. Никаких пятен на нем. Христианин! — это уже Хук произносил с нескрываемым сарказмом. — Христианин. Знаете, из тех, кто за веру гибли на ристалищах. А чем, позвольте спросить, кончилось христианство первых веков? Инквизицией, доктор, инквизицией. Вот такие, как Нолан, пытали, сжигали на кострах, кстати, таких; как вы, Ваматр, блюли чистоту догматов, изгоняя дьявола — вестника прогресса. На всё шли, когда им надо было «укреплять веру»… А подкуп — это пустячок, не стоящий раскаяния…