В мире фантастики и приключений. Выпуск 7. Тайна всех тайн
Шрифт:
— Свидетель, в этот момент вы понимали, каковы действительные намерения Кэлдера?
— Да, то есть я предполагал, что он попробует все же запустить оставшийся на борту третий зонд. Мы вышли обратно к плоскости эклиптики со стороны Солнца, причем Кэлдер работал просто великолепно; если бы я этого не знал, мне никогда бы и в голову не пришло, что он с такой легкостью управляет кораблем, который имеет как бы дополнительный боковой двигатель, не предусмотренный конструкцией. Кэлдер приказал мне рассчитать курсовые поправки и всю траекторию, а также командные импульсы для нашего третьего зонда. Тут уж у меня не могло оставаться никаких сомнений.
— Вы
— Нет, господин судья. Вернее, я сказал ему, что не могу рассчитывать курс в соответствии с программой, поскольку мы вынуждены поступать иначе, — ведь мы уже не могли точно придерживаться программы. Я попросил у него дополнительные данные, так как не знал, с какой высоты он хочет запустить последний зонд, но он ничего мне не ответил. Может, он обратился ко мне только для того, чтобы уведомить командира о своем намерении.
— Вы так считаете? Ведь он мог обратиться к командиру непосредственно.
— Может быть, он не хотел этого сделать. Может, для него было важно, чтобы никто не подумал, будто он сам не знает, как нужно действовать, и нуждается в помощи. А возможно, он хотел показать, какой он превосходный пилот, если берется за выполнение задачи, хотя штурман, то есть я, но в состоянии ему помочь. Командир, однако, не реагировал, а Кэлдер уже шел на сближение с кольцами. Тогда мне это перестало нравиться.
— Прошу вас, свидетель, выражаться точнее.
— Слушаюсь, господин судья. Я подумал, что всё это слишком рискованно.
— Прошу трибунал отметить, что свидетель невольно подтвердил сейчас то, чего не хотел признать раньше: командир обязан был активно вмешаться в возникшую ситуацию, и командир сознательно, намеренно от этого отказался, подвергая тем самым корабль вместе с экипажем риску, последствия которого невозможно было предвидеть.
— Господни председатель, утверждение обвинителя неверно.
— Вы не должны полемизировать с обвинением, а только давать показания, относящиеся исключительно к ходу событий. Почему в тот момент, когда Кэлдер начал снова приближаться к кольцам, — только тогда — вы сочли ситуацию рискованной?
— Возможно, я неудачно выразился. Дело обстояло так: пилот обязан в подобных случаях обратиться к командиру. Я бы на его месте наверняка это сделал. Первоначальной программы мы уже не могли выполнить со всей точностью. Я думал, что Кэлдер, поскольку командир позволяет ему проявить инициативу, попытается вывести зонд на орбиту со значительного расстояния, то есть не подходя к кольцу слишком близко. Правда, это уменьшало шансы на успех, но было возможно и в то же время безопасно. И действительно, идя на малой скорости, Кэлдер приказал мне снова рассчитать курс для спутника, наводимого с расстояния порядка тысячи-тысячи двухсот километров. Я хотел ему помочь и начал рассчитывать траекторию, причем величина ошибки оказалась примерно равной ширине щели Кассини. То есть было около пятидесяти шансов из ста, что зонд, вместо того чтобы выйти па нужную контрольную орбиту, уйдет либо к планете, либо наружу и разобьется о кольцо. Я сообщил Кэлдеру этот результат, — а что мне оставалось делать?
— А командир познакомился с результатом ваших расчетов?
— Он должен был его видеть, все цифры появлялись на указателе, находящемся посредине, над нашими пультами. Мы шли малым ходом, и, как мне показалось, Кэлдер не мог принять решения. Он действительно оказался в тупике. Если бы он теперь отступил, это означало бы, что он ошибся в расчетах, что его подвела интуиция. Пока он не повернул к планете, он мог бы еще утверждать, что счел риск слишком большим и неоправданным. Но он уже показал, как отлично владеет кораблем, несмотря на изменившуюся тяговую характеристику, и, хотя он этого не говорил, вся последовательность маневров ясно показывала его намерения: он решил продолжать попытки запустить зонд. Мы шли на сближение. Я думал: Кэлдер просто хочет несколько повысить шансы — ведь они увеличивались с уменьшением расстояния, — но если бы он стремился к этому, ему уже пора было начать торможение, а он увеличил тягу. Только тогда я сообразил, что он собирается поступить совершенно иначе, раньше мне это даже в голову не приходило. Впрочем, все это поняли. Моментально.
— Свидетель, вы утверждаете, что все члены экипажа отдавали себе отчет в серьезности положения?
— Да, господин председатель. Кто-то из сидевших позади меня со стороны бакборта, когда скорость увеличилась, сказал: «Жизнь была прекрасна».
— Кто это сказал?
— Не знаю. Может, инженер, а может, электроник. Я не обратил внимания. Всё происходило в доли секунды. Кэлдер включил сигнал пика и, дав большую тягу, пошел курсом, пересекающим кольцо. Было ясно, что он хочет проскочить через самую середину щели Кассини и по дороге «потерять» третий зонд способом «вспугнутой птички».
— Что это за способ?
— Так его иногда называют, господин судья: корабль «теряет» зонд так же, как птица «теряет» на лету яйцо… Но командир запретил ему это.
— Командир ему запретил? Он отдал такой приказ?
— Так точно, господин судья.
— Обвинение протестует. Свидетель извращает факты. Командир такого приказа не отдавал.
— Верно, командир пытался отдать этот приказ, но не успел сказать фразу целиком. Кэлдер, правда, дал предупреждение о пике ускорения, но всего за какую-то долю секунды до самого маневра. Когда вспыхнул красный сигнал, командир крикнул, а Кэлдер одновременно включил полную мощность. Под таким прессом, больше четырнадцати g, невозможно издать ни звука. Кэлдер словно хотел зажать ему рот. Я не утверждаю, будто он действительно стремился к этому, но впечатление было такое. Нас сразу же так придавило, что я совершенно ослеп, потому и командир едва успел крикнуть…
— Господин председатель, обвинение протестует против формулировок, использованных свидетелем. Вопреки собственной оговорке, свидетель старается нам внушить, якобы пилот Кэлдер предумышленно и со злым умыслом стремился лишить командира возможности отдать приказ.
— Ничего подобного я не говорил.
— Лишаю свидетеля слова. Трибунал принимает протест обвинения. Прошу вычеркнуть из протокола слова свидетеля, начиная от фразы: «Кэлдер словно хотел зажать ему рот». Прошу свидетеля воздержаться от комментариев и точно повторить то, что в действительности сказал командир.
— Ну, как я уже говорил, командир, правда, не успел сформулировать приказа полностью, но смысл его был абсолютно ясен. Он запретил Кэлдеру входить в щель Кассини.
— Обвинение протестует. Для выяснения истины существенно не то, что обвиняемый Пиркс хотел сказать, а лишь то, что он действительно сказал.
— Трибунал принимает протест. Прошу вас, свидетель, ограничиться тем, что было сказано в рубке.
— Было сказано достаточно, чтобы любой человек, который по профессии является космонавтом, понял, что командир запрещает пилоту входить в щель Кассини.