В мире снов. Книга 1: Марк
Шрифт:
– А я будильник на три поставил. Видимо, он меня сейчас в чувства приводит.
Внезапно усталость как рукой сняло. И надоедливый перезвон колокольчиков перестал играть в мыслях.
– Ладно, у меня перерыв в пять минут. Потом опять зазвонит, – осознав причинно-следственную связь, объяснился спутнику Марк. – Если проснусь… Усну… Короче, если в своём мире очухаюсь, ты меня тут сможешь вниз стащить?
Блэк задумался на секунду и покачал отрицательно головой.
– Старый я уже для таких подвигов. Спину сорву, потом ты меня тащить будешь.
Когда мелодия колокольчиков заиграла вновь, Марк уже лежал на бурой траве, оставив на себе свою многострадальную куртку. Блэк скинул заплечный мешок и облокотился об него. Переведя дух, он достал из мешка металлический портсигар. В нём лежало три самокрутки и газовая зажигалка. Блэк чиркнул кремниевое колёсико, и от вспыхнувшего сине-жёлтого пламени прикурил рассыпающийся цилиндрик. Воздух тут же наполнился ароматом тысячи нестиранных носков.
Марку этот запах был незнаком. Он поморщился и уткнул нос в подмышку. Так и уснул.
5
Лина очень обрадовалась домашнему ужину. Пусть её супруг и не тянет на хорошего повара, он, всё же, умеет приготовить съедобное и вкусное. Например: запечь давно обещанную курицу в духовке.
Хотя, если быть честным, сейчас Марк приготовил не целую курицу, а только окорочка. Зато целых восемь штук. Хватит не только объесться на сон грядущий, но ещё и оставить на завтра.
Однако на кухонном столе Лину ждали не только запечённые куриные запчасти. Её супруг, не желая напрасно терять свободное время, украсил место трапезы лепестками белых и бардовых роз. Посреди них стояли два бокала наполненные вином. И вино соответствовало лепесткам – в одном бокале было белое игристое, в другом – бардовое полусухое. От бокалов разливались тысячи искр, что были отражением десятков свечей расставленных повсюду. Пахло лавандой и апельсином – лучшим сочетанием для лампадки с ароматическим маслом.
Марк галантно помог супруге снять с себя обувь и верхнюю одежду. Убрав пальто и сапоги в стенной шкаф, он выключил свет на кухне. Свет свечей был достаточно ярким, чтобы без труда смотреть друг другу в глаза и видеть каждую тень улыбки.
В двери ванной комнаты заскреблись. Лина испуганно посмотрела на мужа и повернулась на звук. Марк извинился и вышел.
– А ну сиди тихо! – послышалось из коридора. – Не мешай маме с папой разговаривать!
В ответ протяжно мяукнули.
– Смотри мне, кастрирую!
Раздался тихий, жалобный писк, и двери в ванную закрылись.
– На чём мы остановились? – с извиняющейся улыбкой, спросил Марк.
– Как ты меня глазами раздеваешь, – хихикнула Лина, протягивая руку к бокалу с белым игристым. Марк подошёл к ней сзади и опустил шершавые ладони на нежные плечи.
– Глазами, Марк, глазами! – игриво дёрнув плечами, снова хихикнула Лина.
Марк подчинился и занял место напротив. В неверном пламени свечей столь милые черты лица стали ещё милее. Он засмотрелся на супругу, совершенно забыв о еде и вине.
Лина же не стеснялась. Она
Марк старался не замечать, как пропечённый маринад пачкает милые и хрупкие щёчки любимой. Старался игнорировать и разбросанные по тарелке косточки. Собственно, и на то, как супруга берёт жирной рукой изящный бокал из тонкого стекла, Марк старался смотреть сквозь пальцы.
Его гораздо сильнее заботила лёгкая улыбка любимой, что проскакивала в перерывах между пережёвыванием мяса и очередным глотком вина.
– Почему не ешь? – спросила Лина с набитым ртом.
Марк, будто спохватившись, взялся за вилку с ножом. Глупо покрутил приборы в руках, а потом освободил руки и принялся есть на манер супруги.
– Тебе не звонили с работы? – спросила Лина, не переставая жевать. Марк молча помотал головой.
– Может тебе стоит самому позвонить?
Марк скривил гримасу, которую стоило расценивать как «возможно».
– И когда ты планируешь это сделать?
– Завтра, – ответил он, когда проглотил еду. – Если завтра она мне не позвонит, к вечеру пойду извиняться.
– А если она тебя пошлёт куда подальше?
Марк задумался и ответил:
– Пойду.
– Куда?
– Куда пошлёт.
Лина недовольно покачала головой. Её супруг только пожал плечами и вернулся к еде.
6
– Проснулся? А я уж думал на горбу тебя тащить.
Марк раскрыл глаза и увидел счастливое лицо Блэкблю. Небритое, седое, морщинистое, но какое-то глупое и счастливое.
От Блэка всё ещё разило нестиранными носками. Хотя теперь он курил что-то более знакомое. Табак. Терпкий, слезоточивый, но привычный табак.
– Давай, поднимайся! Солнце уже высоко!
– Оно тут всегда высоко, – подыграл наивной улыбке Марк и поднялся.
– Давай, быстрее, давай! – торопил его Блэк, поспешно карабкаясь на насыпь.
Марк напряг уши, оглушённые порывом ветра. Знакомый до боли звук доносился издалека. Какое-то мерное перестукивание. И оно быстро приближалось.
– «Поезд!» – промелькнула мысль в голове у новоиспеченного Спящего. И в её подтверждение раздался затяжной и громкий гудок.
Марк взглянул на Блэка. Тот будто не слышал приближение многотонной махины. Он спокойно поднимался по насыпи и был уже у самой вершины.
– Блэк, стой! Блэк, поезд! – закричал Марк, побежав по насыпи следом. То, что с Блэком не всё в порядке, стало очевидно.
Локомотив, похожий на винную бутылку с загнутым горлышком, приближался с очень высокой скоростью. Машинист, очевидно, заметил приближающегося к путям человека и отчаянно пытался предупредить об опасности, подавал короткие гудки. И тем же самым обрекал бродягу на верную смерть – ведь вооружённая мафия, или солдаты в сером, до аллергического кашля не переносят живых существ рядом с движущимся поездом.