В моей шкуре
Шрифт:
– Я откуда знаю? – пряча руки в карманах пальто и шмыгая покрасневшим носом, буркнула Таня. – Завтра я точно с тобой не смогу пойти. Так что призывай всех возможных Богов и молись.
Мысль неплохая, но я бы призвала Богов совсем для другого дела. Мы прошлись по парку недалеко от дома Ромы, ноги начинали замерзать. Таня изъявила желание зайти в ближайшую кофейню и отсиживаться там.
– Ладно, – сдалась я после недолгих уговоров.
Таня обрадовалась.
– Здорово! Можно я немного помечтаю? – она подхватила меня под руку и состроила глазки. – Сделаем вид, что этот видный и
– Губу закатай. У тебя Сашка есть.
– Сашка в командировке, а ты здесь. И потом, завтра, может быть, ты вернёшься в своё тело, а красавчик останется только в нашей памяти.
«Хорошо бы», – с грустью подумала я.
Пешеходный светофор на противоположной улице загорелся красным светом, и мы остановились. Кофейня приглашала к себе яркой вывеской уже через квартал. Я достала из кармана телефон. Ничего.
– Слушай, Ник, – Таня сосредоточила свои мысли на внезапно появившейся идее, – а ты не хочешь разобраться с Ромычем по-мужски? Ну там, морду набить и всё такое. Покажи свою силушку богатырскую.
Я хохотнула по-девичьи.
– А если я слабак? Тогда он мне начистит зад. Ты видела Рому? Даже это тело проигрывает ему в весовой категории. Нет уж, я найду другой способ.
– Эх… а я бы на видео этот поединок сняла.
– Таня, Таня… – я покачала головой и мы зашагали по дороге, пока горел зелёный. А через минуту на телефон пришло сообщение от брата:
ОН ВЫШЕЛ ИЗ ПОДЪЕЗДА. КОМУ-ТО ЗВОНИТ.
В этот момент у меня открылось второе дыхание, холод и усталость разом позабылись. Мы с Танькой бежали один быстрее другого. Когда добрались до места, где сидел Артём, наши лица были сравнимы разве что с варёным раком. Я захлёбывалась и никак не могла выровнять дыхание. В лёгких что-то хрипело. Этот хлопец, похоже, курил. Мне только на миг стало интересно, почему организм не требует сигареты, ведь тело не моё и органы не мои. А потом плюнула. Да и к черту! Женский мозг не унять.
– Вон он, – шепнул нам Артём, кивнув в сторону подъезда. Рома до сих пор говорил по телефону и достаточно громко, так что его можно было расслышать.
– Да он черт, понимаешь? – кричал он в трубку пьяным голосом. – Ничего я ему не должен! Хрен он старый, слышишь?
Опять у кого-то денег занял, а отдавать нечем. Мою душу сдавило, а внутри тягостно клокотала боль. В мыслях царил кавардак. Рома никогда не изменится.
– Ник, мама уже два раза звонила, – услышала я тихий голос брата и не стала больше его задерживать.
– Беги домой. Ты, наверное, замёрз. Мы тут справимся как-нибудь, – сказала я, погладив его по лицу. Моя улыбка не смогла скрыть грусть в глазах. Артём обнял меня. Таня даже прослезилась.
А потом мы вдруг услышали:
– Ну, хрен моржовый! Ты погоди, я сейчас приду и мы разберёмся, кто прав, а кто виноват.
Путь был свободен. Артём сел на велосипед и поехал домой, к счастью, находившемуся не очень далеко от этого района. А мы с Таней поднялись к Аиде Васильевне. Женщина открыла дверь после третьего звонка. Ноги у неё совсем были плохи.
А дальше просто картина маслом – открывается дверь, Аида Васильевна видит меня, на лице отражается испуг и она быстро захлопывает дверь. И я знаю, что она стоит сейчас и пялится в глазок. Мы с Танькой переглянулись.
– Она меня узнала, – тихо прошептала в ладонь.
– Я это поняла, – согласилась подруга. – Иначе как объяснить такую реакцию?
Вот теперь ни одна из нас не собиралась уходить отсюда с пустыми руками.
– Аида Васильевна, вы ведь знаете, кто я? – громко сказала я.
– Не знаю! Уходите! – послышался ответ за дверью.
– А ведь я столько лет с Ромой встречалась, а вы так со мной поступили.
– Уходите!
– Аида Васильевна, – обратилась к ней Таня, – давайте начистоту. Вашему сыну нужны деньги, нам нужна помощь. Решим всё полюбовно и с пользой, а? Что скажете?
– Что ты делаешь? – одними губами спросила я. В моём кошельке и ста рублей не наберётся. Какие деньги? Но Таня жестом показала: «Спокойствие».
Аида Васильевна долго не раздумывала, поскольку от предложения Тани только дурак откажется. Она проводила нас в гостиную, где мы сели на потрёпанный диван. В комнате ещё пахло перегаром после Ромы, я поморщилась и постаралась сосредоточиться на рассказе Аиды Васильевны. Она не назвала имя девушки, которая заказала обмен телами, сказала лишь, что та была невестой жертвы. А Рома случайно услышал их разговор.
– Я зла на тебя была, – с сожалением говорила женщина, – что ты моего Рому бросила. Но я дала им время подумать. Я выполнила свою работу, не надеясь на результат. – Она достала фотографии из ящика стола и протянула мне.
Мы с Таней соединились висками, чтобы посмотреть на два выцветших снимка. На них были изображены два знакомых лица: я прежняя и я настоящая.
– За что? – чуть не плача спросила её.
– Прости, Вероника.
– Нечего прощения просить! – прикрикнула на старуху, я точно изменилась в лице. И не просто разозлилась, а почувствовала ярость. – Верните мне моё тело, слышите?
Таня потянула меня на место и постаралась успокоить, а когда я села и тихо пыхтела, бросая на Аиду Васильевну грозные взгляды, подруга вежливо заговорила с женщиной, достав яркий кошелёк из сумочки.
– Давайте мы заплатим двойную цену и вы проведёте обратный обряд или как это ещё называется?
– Милочка, – Аида покосилась на кошелёк в руке Тани, – я бы с радостью сделала это бесплатно, но…
– Но – что? – я вновь оказалась на ногах. Таня заслонила меня собой, чтобы не дай Боже я не совершила убийство. – Что? Что? Что ещё за «но»?
– К сожалению, этот процесс необратим, – произнесла Аида Васильевна тоном, каким говорит врач, когда сообщает пациенту о неизлечимой болезни.
Для меня эта фраза прозвучала сильнее любого проклятия, словно приговор. Это действительно нечто запредельное. Не передать словами.
Глава 8
Ника (Николай)
В голосе подруги послышалась смешинка, рассчитанная на то, чтобы дать мне успокоиться. Это значит, что она наивно полагала, что мой здравый смысл должен быть выше чувств.