В небе Чукотки. Записки полярного летчика
Шрифт:
ХРОНИКА ЭКСПЕДИЦИИ НА ЧУКОТКУ
В 1927 году была организована воздушная экспедиция для изучения условий полетов от устья Лены до Иркутска. Она следовала из Владивостока Чукотским морем на пароходе «Колыма». На палубах было два гидросамолета — Ю–13 и «Савойя». 15—17 июля оба самолета сделали перелет от мыса Северного до острова Врангеля. Благополучно возвратившись, они были вновь погружены на «Колыму» и отбыли по назначению. Эти полеты сделали летчики Э. М. Лухт и Е. М. Кошелев с бортмеханиками Ф. М. Егером и Г. Т. Побежимовым.
В 1928 году Г. Д. Красинский организует широко задуманную воздушную
Красинский организует новую воздушную экспедицию в 1929 году. Самолет должен был пройти северным побережьем от Берингова пролива до устья Лены. Капитан Кондратьев на пароходе «Лозовский» доставил в бухту Святого Лаврентия четырехместный пассажирский самолет В–33. В его экипаж, кроме Красинского, входили летчик Кальвица и бортмеханик Леонгард. С 26 июля по 7 августа Кальвица великолепно прошел чукотский отрезок маршрута, приземлившись в устье Колымы. 18 августа Кальвица закончил экспедицию в Булуне (низовья Лены). Этот перелет занял чуть меньше месяца. По тем временам это было выдающееся достижение.
Через три года Кальвица и его бортмеханик Леонгард разбились на Лене. Можно сказать, что наряду с Б. Г. Чухновским Кальвица был основателем племени крылатых землепроходцев XX века.
Чукотское море — суровое море, В нем не раз разыгрывались трагические для моряков события. Так, в 1929 году около мыса Северный были затерты льдами советский пароход «Ставрополь» и американская шхуна «Нанук» промышленника Свенсона. Чтобы спасти пушнину, Свенсон вызвал американских летчиков, а для вывоза зазимовавших пассажиров «Ставрополя» Советское правительство направило два самолета в бухту Провидения. 10 ноября знаменитый американский летчик Бен Эйльсон на подходе к мысу Северный попал в пургу и потерялся. 15 ноября ледорез «Литке» выгрузил на пустынном берегу бухты Провидения звено самолетов. Эти события разворачивались параллельно и независимо друг от друга. Но вскоре им было суждено переплестись. На советских самолетах были летчики «Доброло та» М. Т. Слепнев и В. Л. Галышев, бортмеханики Ф. Б. Фарих и И. М. Эренпрейс.
Из–за большого количества неполадок со старыми изношенными самолетами вылететь к месту событии оказалось возможным лишь в конце января 1930 года, Радио не было, и до них случайно дошла весть о катастрофе Эйльсона только 28 января. Но уже на следующий день оба самолета долетели до мыса Северный. Сюда же прилетели и американские летчики, посланные на розыски пропавшего товарища. Слепневу пришлось переключиться на поиски погибшего американца, а на вывозке пассажиров «Ставрополя» остался самолет Галышева. Пока Слепнев искал Эйльсона, Галышев вывез больных пассажиров «Ставрополя» в бухту Св. Лаврентия. Это был первый полет через Чукотку.
Место катастрофы самолета Эйльсона было обнаружено в устье реки Амгуэмы, в ста километрах восточнее мыса Северный.
В 1931 году, насколько я мог выяснить, полетов в небе Чукотки не было. Зато следующий год ознаменовался несколькими полетами выдающегося значения.
Следует напомнить, что в ту пору заканчивалась первая пятилетка, страна делала большие закупки за рубежом, оплачивая их золотом. А тут геологи определили, что Колыма имеет богатые месторождения этого драгоценного металла. Нужно было доставить тяжелое оборудование для открытых уже золотых рудников Чукотским морем.
Возглавить экспедицию к устью Колымы поручили известному исследователю Арктики Н. И. Евгенову. Заместителем у него стал А. П. Бочек, а капитаном головного судна — ледокола «Литке» — опытнейший мореплаватель Н. М. Николаев.
Семь пароходов приняли во Владивостокском порту 12 тысяч тонн груза и около тысячи рабочих с семьями. В июле караван благополучно достиг кромки льдов, не доходя мыса Сердце–Камень, Чукотское море в том году было необычайно ледовитым. Почти не переставая, дул штормовой норд–вест, не позволяя льдам разойтись. «Литке» в течение месяца сжег весь бункер угля, безуспешно пытаясь найти хоть какую–нибудь щель для ввода каравана в лед. Кончался август. Моряки приуныли.
В эту пору на лагуну возле чукотского поселка Уэлен »en маленький гидросамолет типа «Савойя». Он был гни лан для установления связи с островом Врангеля. Начальником этого перелета был Г. Д. Красинский, а Я» пиками Е. М. Кошелев и В. Н. Задков. Кошелев и Ирясинский сделали разведывательный полет вдоль побережья и обнаружили за мысом Сердце–Камень узкую береговую полынью, идущую в сторону Ванкарема.
Взрывчаткой, героическими усилиями людей и боками «Литке» была пробита ледовая перемычка, и караван вошел в эту щель. К концу августа караван оказался у мыса Северного, но дороги дальше опять не было.
И вот здесь произошло то событие, ради которого и веду рассказ об этом походе. Выпал ясный и тихий лень. Корабли с притушенными топками сгрудились у кромки полыньи, окружавшей мыс Северный. На воду был спущен поплавковый самолет–разведчик Р–5, которым командовал морской летчик Александр Федорович Бердник. Ему предстояло решить судьбу полутора тысяч людей, с последней надеждой глядящих на его самолет.
Полынья была усеяна большими и мелкими обломками. Бердник знал, что достаточно поплавку его самолета на взлете или посадке повстречаться с одной льдинкой и неминуема авария, а может, и гибель. Но так же, как и Кальвица, он понимал, если сейчас побоится риска, то никогда не простит себе малодушия. Обращаясь к своему механику Н. П. Камирному, он сказал:
— Ну, Петрович, была не была, а лететь надо.
— Ну что ж, Николай Федорович! Я готов, а за мотор ручаюсь головой.
— Не обижайся, друг, но полетит Бочек. Взлет тяжелый, а его глаза в разведке нужнее твоих. Сделай милость, возьми матросов и на шлюпке осмотри акваторию вот в этом, западном, направлении. На замеченных льдинках ставь флажки, а в конце полыньи остановись — взлетать буду на тебя.
— А запуск?
— Вася Задков (другой летчик экспедиции) провернет винт, запустим! Сейчас мне важнее всего акватория, а тебе я верю как себе!