В Ночь Седьмой Луны
Шрифт:
– Вы были созданы для Макси, в этом не было сомнения. Он так переменился, потеряв вас. Однажды ночью во время, болезни, когда он метался в лихорадке, я услышала, как в бреду он повторял ваше имя, говорил о книжной лавке, городе, где вы жили. Я накапливала эти сведения о вас постепенно и решила, что мой Макси никогда не станет прежним без этой женщины, поэтому привезла вас к нему – мой подарок Макси в Ночь Седьмой луны. Конечно, мои планы не шли дальше маленького замка, где вы будете видеться со своим возлюбленным. И никто бы об этом не знал, кроме меня. Вы были бы его подлинной любовью. У принцев своя государственная
– Ох, фрау Грабен, как вы играли нашими жизнями!
– Но что плохого сделала я вам? А теперь, что нас всех ждет? Неизбежен разрыв с Кларенбоком. Они обвинят нас в оскорблении их принцессы. Хотя Макси она никогда не нравилась. Холодная, как ледышка. Она не была для него женой. «Я думала, мы все будем счастливы вместе, у вас будут дети, и никто не будет знать правду, кроме меня, и как я буду посмеиваться от удовольствия над всем этим. А там наверху, в большом замке, будут жить герцогиня с ее сыном, наследником, который от этого не станет более умным. Вот как я себе все представляла. А потом началось такое! Отравленная стрела в шляпе Фрица, бандиты, схватившие по ошибке Дагоберта, и эта скверная история в башенной комнате, которая выдала их с головой. Они положили снотворное в молоко Фрица, но он выпил только малую часть и спал не очень крепко. Дагоберт допил за него молоко и полностью отключился. Помните сон Фрица о лошади и человеке в короне? Такая штука стоит в комнате Принцштейна. Он вырезал ее из дерева, отполировал и очень ею гордился. Это он, Принцштейн, ждал вас в комнате наверху, куда вас привела Фрида, но эта дуреха по счастливой случайности уронила свечу и подожгла ненароком спички. Если бы вы оглянулись и увидели Принцштейна, игра была бы проиграна. Поэтому он сбежал и спрятался за дверью, увидев меня, а потом проскользнул по лестнице вниз. Но я знала, что случилось. Я подозревала его в шпионаже в пользу Кларенбока, а эта дуреха Фрида делала все, что он хотел.
– Они собирались убить меня вчера, а сегодня убить меня хотела герцогиня. Скорее бы вернулся Максимилиан.
– Он сразу же приедет сюда, не застав вас в Земельном доме.
– Я должна увидеть Фрица, не могу больше ждать, я все расскажу ему. Он будет так счастлив.
– Он любит вас. Клянусь вам, если бы у него был выбор, он выбрал бы вас. Вы прикипели к нему сразу, не так ли? Может быть, правду говорят, что матери все равно узнают своих детей, даже если их разлучили.
Я пошла из комнаты, но фрау Грабен не оставила меня и проводила в крепость, до комнаты Фрица. Фрица там не было, его не было нигде в крепости.
Когда мы опустились по лестнице и вышли во двор замка, нам встретился Дагоберт.
– Ты видел Фрица?
– Да, он уехал, и это неправильно.
– Неправильно? Что неправильно?
– Отец взял нас в лес на прогулку верхом, а потом отослал меня обратно.
Я почувствовала, как кровь стынет в моих жилах.
– Отослал тебя обратно?
– Да, и Фрицу пришлось ехать одному на Могильный остров, к пустой могиле с дощечками.
– Зачем?
– Потому что он трус и должен от этого избавиться. Ему придется грести самому на остров и остаться там, пока не стемнеет.
Я не могла ждать ни минуты и побежала к конюшне. Фрау Грабен бежала за мной.
– Куда
– Я – на Могильный остров. Скажите Максимилиану, нельзя терять ни минуты. Фрицу грозит опасность.
Я скакала через лес, видя только Фрица, моего сына, несчастную одинокую фигурку на Могильном острове с человеком, решившимся на его убийство. Я дважды за очень короткое время стояла перед лицом смерти; кто знал, возможно, встречусь с ней лицом к лицу еще раз.
«На Могильном острове, один!» – в моих ушах продолжали звучать эти слова.
– Ох, Фриц, мой сын! Лишь бы успеть спасти его, – взывала я к Богу.
Я не знала себя, как я смогу спасти его. Я думала лишь о том, чтобы быть там. Если бы Максимилиан не уехал в Земельный замок, если бы он подождал! Но мог ли он ждать, полагая, что я в опасности?
Я поскакала к озеру и не нашла ни одной лодки. В отчаянии я посмотрела на Осетров и увидела Харона, выходящего из своего домика.
– Франц! – позвала я. – Франц!
Он услышал меня и прикрыл глаза рукой, чтобы рассмотреть, кто зовет его. Я замахала рукой. Он сел в лодку и медленно стал грести, приближаясь ко мне.
– Ба, да ведь это мисс Трант.
– Мне необходимо срочно попасть на остров. Он кивнул.
– А где же все лодки? Обычно здесь есть одна. Должно быть, все на другой стороне, но одна всегда должна быть здесь.
Ох, поторопись, Харон, думала я. Он сидел, наклонившись над веслами, в черной широкой одежде, его глаза смотрели на меня из-под седых спутанных бровей.
– Чего вы так торопитесь, фройляйн?
Я нетерпеливо спросила, видел ли он Фрица? Он покачал головой.
– Сегодня на острове есть люди. Я не видел, как они приехали, но знаю. Я чувствую их присутствие. Здесь царит мир, тишина мертвых... а потом что-то изменяется, и хотя я не вижу никого, я знаю и никогда не ошибаюсь. Сегодня здесь нет мира. Может быть, потому, что завтра будут похороны.
– Кого же будут хоронить завтра?
– Дочку хозяина гостиницы. Она убила себя, бедняжка, но она имеет право быть захороненной на этом кладбище. Она была беременна от члена семьи.
– Бедная девочка.
– Для нее все земные страдания уже позади. Она будет лежать в могиле, а я посажу для нее куст розмарина. Розмарин – потому что кто-нибудь будет, вспоминать о ней.
Мы достигли берега, и я выпрыгнула из лодки.
– Я пойду искать Фрица, – сказала я Францу и побежала что есть сил к тому участку кладбища, где была вырыта свежая могила. Доски прикрывали черное отверстие.
Я закричала:
– Фриц! Где ты, Фриц! Я пришла за тобой, Фриц!
Ответа не было. Может быть, он не подчинился приказу графа и не приехал на остров? Нет, он не посмел бы. А потом, он, может быть, хотел доказать, что он не трус.
– Фриц! Где ты, Фриц!
Никто не отвечал. Ни звука. Харона отсюда не было видно, должно быть, он ушел в свой домик. Мне показалось, что я одна-одинешенька на этом острове мертвых.
Я не знала куда пойти и несколько секунд стояла неподвижно, глядя на могилу, в которую завтра положат молодую девушку.
И тут я почувствовала, что я не одна здесь. Я резко повернулась и увидела графа в нескольких шагах от себя.
У меня мелькнула мысль, что он наблюдал за мной, спрятавшись за одним из высоких надгробий.