В ногах бывшего

Рокс Лили

– Я очень рада за тебя! – я достаю из кухонного шкафчика два бокала.

– А за себя ты не рада? – удивленно спрашивает Александр. – Это ведь к тебе тоже относится. Не надо отделять себя, я получил эту работу благодаря тебе тоже. Ты меня всегда поддерживала и поддерживаешь!

Я улыбаюсь, но Александр не видит моей улыбки, потому что я стою спиной к нему. Он не хочет отделять меня от себя! Счастье настолько переполняет в этот момент, что, кажется, оно начнет выливаться из моих глаз большими сверкающими потоками, заливая кухню и Александра.

– Тогда

давай выпьем за это!

Александр радостно откупоривает бутылку и разливает шампанское по бокалам. Моя рука немного подрагивает от волнения, когда я протягиваю бокал, чтобы чокнуться с Александром.

– Давай выпьем на брудершафт, – предлагает мне Александр, и я снова чувствую волну возбуждения.

Даже после такого жесткого марафона с малолетники мажорами, я все еще полна сил и ощущаю, как меня переполняет желание. Голос Александра воскресает во мне все старые чувства, и от его голоса я физически чувствую прокатившуюся по моему телу волну жгучей страсти.

Мы выпиваем на брудершафт, я закрываю глаза, опасаясь поймать взгляд Александра и чувствую, как дрожит моя рука, держащая бокал. Допив шампанское до конца, я ставлю бокал на стол и снова закрываю глаза.

Губы Александра нежно касаются моих губ, его руки обхватывают меня за талию, крепко прижимая к горячему мужскому телу. Шампанское ударяет моментально, ноги подкашиваются, но сильные руки Александра крепко держат меня в своих объятиях.

Я словно растворяюсь в нем, чувствуя его горячий и влажный язык, который проникает в мой рот и нежно касается моего языка. Я трогаю его за широкие плечи, вспоминая все, чтобы было между нами, между ног все горит, я как будто таю в его руках, ощущая сильнейшее желание обладать этим мужчиной.

Далее все происходит будто во сне. Его руки стремительно движутся по моему телу, страстно сдавливая ягодицы и прижимая мой лобок к своему паху. Я чувствую, как возбужден Александр, возбуждена и я сама, мое тело жаждет соития, жар между ног отдает пульсацией в клиторе. Я машинально сдвигаю ноги, чтобы хоть немного избавить себя от мучительного неудовлетворенного желания.

– Это все неправильно, – говорю я, когда Александр уже стягивает с меня халат. Я хватаю его за руку и убираю ее.

– Я хочу тебя, – бормочет он, глядя на меня мутными от переполняющего его желания глазами, – Что в этом неправильного?

Я не знаю ответа на его вопрос, я не могу сформулировать его, но внутри я чувствую, что между нами не должно быть ничего большего, чем просто крепкая семья, построенная на взаимном уважении и любви друг к другу и Димочке. А секс – это что-то вторичное, чего я хочу физически, умом понимая, что он все испортит.

Александр все еще пытается мне возразить, и я боюсь, что не могу объяснить ему суть своих страхов. Мимолетный секс способен разрушить нашу идиллию, а при воспоминании о том случае на даче, я все больше убеждаюсь в том, что я права.

На мое счастье, из спальни раздается детский плач. Александр чертыхается, но ему ничего не остается, кроме как отпустить меня к ребенку. Освобождаясь из его крепких, словно тиски, объятий, я ощущаю теперь некий дискомфорт, словно только что все было идеально, а потом что-то пошло не так.

Убегаю в комнату и подхватываю плачущего малыша на руки. Только с ним на руках я чувствую, как успокаивается буря внутри меня, которая бушует при одной мысли о сладком сексе с Александром.

Я укладываю Димочку рядом с собой и крепко прижимаю к себе так, будто именно я – его родная мать, которая любит его и ищет с ним глубокой материнской близости.

В комнату заглядывает Александр, и я делаю вид, что мы спим. Я не хочу давать ему надежды, хотя всем своим существом желаю его, хочу до дрожи в ногах, до темноты в глазах, до сладкой истомы во всем теле. Но проклятый страх все потерять – гораздо сильнее плотских желаний. Эти двое – все, что у меня осталось в этой жизни. И я не могу позволить себе сделать неверный шаг.

Он закрывает за собой дверь в спальню, стараясь не шуметь, а я через несколько минут перекладываю ребенка в кроватку и долго смотрю на него, думая о том, что никому уже не отдам его.

Я ложусь на кровать слыша, как в гостиной, стараясь не шуметь, гремит бутылкой и бокалом Александр. Но я буду держать себя в руках, чтобы не выйти к нему и не сделать того, о чем потом обязательно пожалею.

Внизу живота все пульсирует, моя вагина жаждет проникновения. Я опускаю руку к животу и слегка касаюсь обнаженной кожи. Моя рука опускается ниже и вот, она уже в трусиках, которые намокли еще тогда, когда Александр впервые прикоснулся ко мне, вызвав во мне бурю эмоций и сильнейшее сексуальное желание.

Я аккуратно раздвигаю пальцами половые губы и медленно просовываю палец в промежность, второй рукой касаюсь клитора. Он стал большим, он кажется мне похожим на большую сочную ягоду, которую надо надкусить, чтобы я, наконец, испытала сильнейший оргазм. Касаюсь его и начинаю нежно массировать, вспоминая руки и запах своего любимого мужчины.

Стараюсь сдержать стон, но он непроизвольно вырывается откуда-то изнутри меня, а палец сильней и сильней сдавливает клитор, заставляя его отзываться на мои прикосновения и нагнетая внутри меня волну возбуждения.

Перед моими глазами проносятся картины нашего секса с Александром, я будто чувствую его член, входящий в меня и доводящий до исступления, а мои руки старательно работают. Безымянный палец левой руки трахает лоно, а указательный палец правой – ласкает мой бугорок, который через секунду взрывается и накрывает меня волной разрядки с головы до ног. Я дрожу, не выпуская рук из трусиков и продолжая касаться пульсирующего клитора.

Мои руки медленно выползают из нижнего белья, мой палец дрожит, покрытый моей собственной влагой. Я выгибаюсь, ловя остатки оргазма, все еще заставляющие меня вздрагивать и хватать ртом воздух.