В объятиях Блефа. Фантастическая повесть

С самого раннего детства судьба Владимира была предопределена. Дед его, по матери, Сергей Алексеевич Анисимов, был профессиональным военным лётчиком, а затем – космонавтом. Он иногда рассказывал внуку об обычной и тяжелой работе тех навигаторов, техников и учёных, которым приходилось на звездолётах посещать не только малоизученные планеты, но даже и Луну, и ближайшие астероиды.

Довольно скупо и скептично дед Анисимов рассказывал о космических приключениях, которые если и происходили с ним и его друзьями, то довольно редко. Как говорится, ничего особенного, обычная тяжёлая работа.

– Неужели тебе, дедушка, не приходилось встречаться с инопланетянами? – удивлялся Володя. – Ведь ты часто бывал в космических командировках.

– Не так уж и часто, – скромничал Анисимов. – Не забывай, Володя, что сначала я был рядовым лётчиком. Ни на каких планетах и астероидах я разумных существ не встречал. Да и на многих из них такие температурные перепады, что только скафандры и спасают.

– Ну, наверное, дедушка, во Вселенной есть такие планеты, где живут гуманоиды, похожие на нас?

– Конечно, есть. Без сомнения. Но пока по разным причинам не пришло время нам, землянам, их посещать. Мы ни технически не готовы, ни морально.

Между делом и для примера, Сергей Алексеевич рассказал внуку о планете Блеф, где не просто прекрасный климат. Он особенный, райский. Определено и почти доказано то, что там обитают разумные существа, подобные нам.

Больше ничего о планете Блеф Сергей Алексеевич внуку не мог рассказать. Впрочем, и друзья его и коллеги не владели на этот счёт какой-то особенной информацией. Одно только ясно. На планету с такой мощной гравитацией, силой притяжения пока невозможно было сесть ни одному, даже самому современному и совершенному, космическому кораблю. Катастрофа в данном случае неминуема.

Но парадокс заключался в том, что, по расчётам учёных, на поверхности Блефа такой гравитации не наблюдалось. Оказывается, то, что принято считать невозможным и нереальным, практически является частью вселенской действительности и существует, но только не по земным законам. Это факт.

После невнятных упоминаний деда и его друзей о загадочном Блефе Владимир даже не заметил, как попал в пучину фантастических мечтаний о неведомой планете. Он часто в мыслях представлял то, как идёт в скафандре по одной из троп или дорог прекрасного и ни с чем несравнимого Блефа.

В детских и юношеских снах он не однажды бывал на ней. В общем, попал в крепкие объятия Блефа, из которых уже и в зрелые годы не имел возможности вырваться. Да и не хотел потому, что всегда был не только реалистом и практиком, но и фантазёром, и мечтателем. С детских лет он даже не сомневался в том, что будет космонавтом и не кем больше. Ему было с кого брать пример.

Таким, как его дед, Сергей Алексеевич, в конце двадцать первого века пришлось среди других испытать новый по тому времени, космический корабль «Горизонт». Ко всем известной «Ангаре» он не имеет никакого отношения. Тут была в какой-то степени использована печальный опыт «Бурана», по сути, космического корабля и одновременно самолёта.

Испытание «Горизонта» находилось в строжайшей тайне и, в большей степени, удалось сделать так, чтобы российская новинка не стала достоянием различных зарубежных разведок и «благотворительных» фондов. Такого доверия уже к зарубежным «партнерам» со стороны России не наблюдалось. Обожглись, что называется, не один раз. Да ведь давно следовала понять, где «чёрное», а где – «белое». Шёл уже 2157 год.

Преимущество «Горизонта», практически уже исторического вида транспорта, перед предшествующими заключалась не только в том, что он мог подниматься в небо, как самолёт. Это уже давно – пройденный этап. Даже не тем он отличался от других космических кораблей, что в движении на солидной скорости без труда менял радиус, потолок полёта, форму крыла и отдельных частей своей исходной формы.

Главным было то, что на «Горизонте» стояли два термоядерных двигателя, которые позволяли ему, как говорили люди того времени, если не «бороздить просторы Вселенной», то считаться прекрасным транспортным средством в пределах Солнечной системы. Но тогда, в конце минувшего века посадки на Венеру, Марс, Юпитер были очень редки, поэтому приходилось Анисимову чаще всего работать на линии обслуживания орбитальных станций.

Дед до самой смерти нахваливал свой «Горизонт» и категорически отвергал новинки – «Фаэты» и «Гравитанты». «Тише едешь – дальше будешь». На пенсию он отправился довольно рано – в сорок пять лет, по состоянию здоровья. Терзала и мучила его уже излечимая, но не редкая болезнь для космонавтов – лейкемия.

В то, ещё давнее время, когда многое держалось на энтузиазме и желании утереть нос соседним странам, многие не обращали внимания на свои «болячки». Настоящие трудяги даже порой не замечали того, что за счёт отдельных энтузиастов, как и всех людей планеты, припеваючи живут богатейшие тунеядцы, прибравшие в свои загребущие «руки» все богатства Земли.

Несмотря на болезнь, поддерживаемый отечественной и зарубежной медициной, хоть и в муках, прожил он не так уж и мало – почти восемьдесят лет. Умирая, прощаясь с родственниками, только и успел сказать: «Да будь он проклят, космос! На Земле…». Говоря эти слова, он, почему-то, смотрел на внука Володю, как бы, предостерегая его от неверных шагов в выборе жизненного пути. Но юный тринадцатилетний Буланов думал только о космосе.

Второй дед, по отцу, Лукьян Тимофеевич Буланов с космосом не был связан, и профессия его у Владимира не вызывала никаких эмоций. Городской ветеринарный врач – и лечил-то, большой частью, собак, кошек, попугаев… Лукьян Тимофеевич старался внука на правильный путь. «Надо, Володя, стараться делать добро людям и животным, довольно часто говорил он. – Если, допустим, ветеринар лечит домашнюю обезьянку, то значит, обязательно, и её хозяина».

«А как же космос, дедушка? – спорил с дедом внук. – Ведь там… неведомые миры, звёзды, например, планета Блеф…».

«Вот, именно. Космос для земного человека – полный блеф, – говорил Лукьян Тимофеевич. – Зачем он тебе? Впрочем, может быть, я ошибаюсь. Но не хочу, чтобы ты, внучек, как твой отец и сын мой Сергей, канул в неизвестность. Ни могилы, ни креста на Земле. Исчез в чёрном пространстве… вместе с космическим кораблём».

Отца Владимир почти не помнил. Бортинженер первого планетолёта «Аист-17» системы и серии «Фаэт» погиб вместе со всем экипажем, где-то, на одном из участков Солнечной системы, в направлении созвездия Весов. Это случилось во время посадки на малую планету, точнее, на большой астероид «А-237». Причина аварии тривиальна.