В объятиях босса
Шрифт:
Клаудия рассмеялась, и он ласково обнял ее за плечи. Она снова искоса посмотрела на него, и его улыбка погасла. На этот раз она не отвернулась, и он выдержал этот серьезный взгляд. Что-то такое промелькнуло между ними, что он испугался. Он почувствовал то, чего не чувствовал никогда прежде. Он не знал, что это, и боялся понять.
— Может быть, посмотрим лучше на выдр? Их тоже можно взять, — переменил он тему.
— Да, и они гораздо меньше, — согласилась она.
Экскурсия по зоопарку завершилась обедом под шатром, затем должен был состояться ночной бал.
Некоторые из женщин подходили к Джо, целовали в щеку, говорили, что не видели его целую вечность. Они с любопытством оглядывали Клаудию. Он знакомил их с ней и не мог понять, как кто-то из них мог ему когда-то нравиться, когда рядом была Клаудия. Джо было стыдно вспоминать, что он воспринимал ее как нечто само собой разумеющееся. Как мало он ценил ее раньше! Как удивился, что она такая сексуальная и соблазнительная! Она заставила померкнуть всех женщин на этом вечере.
У него не было никаких желаний, кроме желания прижимать к себе Клаудию во время очередного танца. Он боялся, что она устанет, но она с радостью шла с ним танцевать. Он мысленно молился о том, чтобы играли только медленную музыку. Впрочем, так оно и было. Он молился, чтобы она склонила голову на его плечо, — она так и делала. Он вдыхал запах ее волос и кожи и думал о том, что жизнь не может быть прекраснее. Он не хотел отпускать ее от себя ни на минуту.
Он сказал себе, что не испортит этот вечер приставаниями к ней. Он уважал ее, восхищался ею, и он хотел ее. Он надеялся, что она чувствует то же самое. Он видел желание в ее глазах, но понимал, что она не уступит своим чувствам.
Какое счастье, что он не любит ее: ведь она тоже не любит его. Он помнил ее слова: «Ты не любишь меня, а я не люблю тебя».
Брак, основанный на уважении и восхищении, со здоровой примесью желания? И что в этом плохого? Очень даже плохо, считает Клаудия. Может быть, пройдут годы, прежде чем он сможет убедить ее. Может быть, их ребенок будет заканчивать колледж, когда она уступит. Но это означает, что у них будет только один ребенок, если только…
— А что ты думаешь насчет единственного ребенка в семье? — спросил он, когда они возвращались домой в машине.
— Мне не нравилось, что я одна. Но ведь я не собираюсь растить моего ребенка в тех условиях, в которых росла сама, — ответила она.
Он напрягся. Не надо было затрагивать эту тему.
— А в идеале сколько детей ты бы хотела? — спросил он, стараясь говорить как можно более легким тоном.
— Не знаю. Двоих или троих.
— Троих? Это плохо, когда нечетное количество. Мне кажется, нам надо четверых.
Клаудия ничего не ответила. Может быть, она не хотела спором испортить впечатление от вечера. Может быть, она вообще не хотела иметь от него больше детей. Может быть, она хотела выйти замуж за того, кого могла бы полюбить. Может, она хотела чувствовать нечто большее, чем уважение, восхищение и желание. Надо это выяснить.
— Чего ты хочешь, Клаудия? — спросил он, когда они поднялись на лифте на свой этаж.
— Мне все равно, слон, выдра или…
— Нет, я имею в виду, чего ты хочешь от жизни?
— Того же, что и все, — ответила она и ушла к себе.
— Того же, что и все, — пробормотал он, расстегивая рубашку. — Что бы это значило?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Только Джо улегся, как зазвонил телефон.
— Джо? Это Бен. Извини за поздний звонок, но мы только что получили сообщение: в Восточной Африке сильный пожар уничтожил урожай кофе.
Джо выпрыгнул из кровати как ужаленный.
— Срочно выезжаю. Ты где?
— В Лондоне, на ярмарке. Все требуют твой кофе. Это хорошая новость.
Плохая новость в том, что теперь мы не сможем его поставлять, — ответил Джо, одной рукой держа телефонную трубку, другой надевая джинсы. — Мы потеряем клиентов. Они уйдут к нашим конкурентам. Но не волнуйся. Я что-нибудь придумаю. А ты постарайся, чтобы новость не распространилась.
Повесив трубку, Джо надел майку и ботинки и постучал к Клаудии.
— Плохие новости, — сказал он, когда она открыла дверь. Но на минуту он забыл об этой плохой новости, когда увидел Клаудию в длинной белой рубашке и босиком. Рубашка просвечивала, и он мог отчетливо видеть очертания ее тела. Он с трудом оторвал взгляд от этого зрелища. — Наш урожай кофе в Восточной Африке сгорел в результате лесного пожара.
— О боже! И что мы будем делать? — воскликнула она. Не что ты будешь делать, а что мы будем делать. Как это похоже на нее — принимать участие в происходящем. Все-таки она самый лучший партнер из всех, кого он когда-либо знал.
— Не знаю. Я просто хотел сказать тебе, что еду на работу.
— Я поеду с тобой. Начнем обзванивать других поставщиков.
— Может быть, уже слишком поздно. Весь кофе наверняка скуплен нашими конкурентами.
— Надо попытаться, — сказала она. — Через минуту я буду готова.
— Ты уверена, что хочешь поехать?
Клаудия даже не ответила. Она знала, что нужна ему, знала, насколько он зависит от нее. И как только она могла подумать, что кто-то может заменить ее? Как она могла подумать, что он сможет без нее?
Через несколько минут, в свитере и джинсах, она присоединилась к нему, и они поехали в пустое офисное здание.
На двадцатом этаже они включили компьютеры, сели за телефоны. Их опасения полностью оправдались. Сотрудники всех кофейных компаний находились на работе, искали замену сгоревшему урожаю. Кофейные зерна должны были быть определенного сорта, вырасти в определенных местах. Цены подскочили неимоверно.
Но Клаудия как будто использовала волшебную палочку. В конце концов ей удалось разыскать владельца плантации в заброшенном уголке земного шара, который согласился продать им свой урожай по приемлемой цене. Повесив трубку, она крикнула Джо, что ей удалось найти кофе, он вбежал в кабинет, схватил Клаудию за талию и поднял в воздух. Затем опустил ее на пол и нежно поцеловал.
Они стояли в кабинете, обняв друг друга, глядя друг другу в глаза.
— Ты просто чудо, — сказал он.
— Не я, а ты, — ответила она. — Это ты нашел имена и адреса.