В объятиях любви
Шрифт:
Понизив голос, как будто она все еще боялась, Аспазия сказала:
— Один из жителей, отказавшийся покинуть дом, в котором жил много лет, забаррикадировался в нем. Он так и умер.., от голода.
— Невозможно представить, что подобное могло твориться! — воскликнул маркиз.
— Можно понять маму, которая боялась за своих детей.
Нас некому было защитить, и у нас было очень мало денег.
— Герцог ничего не оставил ей?
— Он собирался обеспечить ее, но, естественно, не предполагал, что умрет так скоро после женитьбы, и
Вздохнув, Аспазия продолжала:
— У мамы были дорогие украшения, которые герцог дарил ей перед свадьбой, но ей пришлось продать их, чтобы платить за обучение Джерри в школе.
Аспазия сжала руки и добавила:
— Почти все эти деньги.., кончились, и вы можете понять теперь, почему для нас так.., важно, чтобы дяде Теофилу не пришлось покинуть свой приход и остаться без жалованья.
— Вам незачем беспокоиться об этом, — сказал маркиз. — Я уже говорил, что позабочусь о вашем дяде, а также, конечно, о вас и Джерри, пока он не заявит о своих правах на наследство.
— Вы действительно.., думаете, что он.., сможет сделать… это?
— Я уверен, — улыбнулся маркиз. — А теперь давайте откроем эту драгоценную шкатулку.
— Да.., конечно. Мне до сих пор страшно подумать, что мы.., чуть было не потеряли ее!
— Но, к счастью, она в наших руках, — успокоительно сказал маркиз, — и я лишь надеюсь, что мы найдем внутри все то, что вы описали.
Он начал вскрывать печати на шкатулке.
— Мама всегда верила, что когда-нибудь Джерри станет герцогом, и всегда молилась об этом, — сказала Аспазия, — но с годами положение не улучшалось, а ухудшалось. Герцогиня приобретала все более дурную славу, а Боллард становился все более могущественным.
Слова девушки подтверждали все сказанное маркизу Джексоном о положении в поместье Гримстоун. Но ему до сих пор было трудно поверить, что такие вещи могли совершаться безнаказанно и что никто не воспрепятствовал этому.
Однако он предположил, что герцогиня владела своими собственными методами, способными отвести внимание начальника полиции, главного шерифа и местных влиятельных лиц от ее дел.
Увидев свидетельство о браке и запись в церковной книге и прочитав письма герцога к Элизабет Стэнтон, он окончательно убедился, что у Джерри не будет трудностей в подтверждении своих прав.
Однако он не забывал при этом, что было бы большой ошибкой недооценивать усилия, которые приложит герцогиня, чтобы настоять на своем.
Он не хотел тем не менее напрасно беспокоить Аспазию и, кладя бумаги обратно в шкатулку, сказал:
— Я хочу положить это в сейф на ночь, не в главный, расположенный в той части дома, куда можно легко проникнуть, а в сейф в моей спальне, о котором знаем только я и мой камердинер.
— Вы думаете.., кто-нибудь может забраться сюда.., ночью, чтобы похитить документы? — спросила Аспазия дрожащим голосом.
— Я думаю, маловероятно. Герцогиня не станет действовать безрассудно, — ответил маркиз. — Когда ее эмиссар вернется из банка, она узнает, что мы взяли шкатулку, но в данный момент ее главная мишень — Джерри. В конце концов эти документы окажутся совершенно бесполезны, если он погибнет!
Аспазия в ужасе вскрикнула. Затем она сказала:
— Может быть, было бы.., разумнее раз и навсегда пообещать ей, что мы будем свято хранить эту тайну. Что толку, если Джерри станет герцогом и всегда будет.., бояться, что его когда-нибудь.., убьют. Мы были очень.., счастливы и без.., этого, — Я уверен, что вы были счастливы, — улыбнулся маркиз.
Он подумал, что большинство женщин на месте Аспазии готовы были бы рисковать всем ради того, чтобы их брат стал герцогом, Но, глядя на Аспазию, он понимал, что ее мать была, очевидно, такой же чуткой, как и она, ибо только очень чуткая и нежная женщина способна хранить столь важную тайну о замужестве лишь ради того, чтобы не замарать репутацию своего умершего мужа.
— Вы не сожалели о том, что ваша мама готова была навсегда остаться в безвестности? — спросил он. — Ведь ваша жизнь в Малом Медлоке была крайне ограниченна.
— Мы были очень, очень счастливы, когда мама была жива, — отвечала Аспазия, — и теперь счастливы также с Джерри. Ведь мы все же близнецы.
— Я считаю, что как вы, так и Джерри заслуживаете большего, чем до конца жизни пребывать в безвестности и жить в трудностях.
— По крайней мере мы.., живем, а какой смысл.., возвыситься и всегда.., бояться за свою жизнь.
Маркиз понял, что она вспоминает сейчас о своих страхах прошлой ночью, и сказал:
— Вы должны каким-то образом постараться забыть то, что произошло.
— Вы думаете… Джерри и ваш друг.., доберутся до Лондона.., в безопасности? — спросила Аспазия.
— Я уверен в этом! — твердо сказал маркиз. — С ними трое лучших людей, каждый из которых превосходно владеет пистолетом. Они привыкли справляться с разбойниками на дорогах, которые часто нападают на богатых любителей скачек, спешащих в Ньюмаркет на бега.
— Джерри тоже хороший стрелок, — У него есть пистолет, — заметил маркиз, — так что не беспокойтесь, Аспазия, и позвольте мне показать вам мои картины. Я знаю, что вы хотели бы их увидеть.
Ее глаза зажглись живым интересом.
— Это.., действительно.., возможно?
— Я проведу с вами обзорную экскурсию, — пообещал маркиз, — и начну с этой комнаты.
Они обошли весь дом, Аспазия была в восторге, восхищенная картинами, которые были посвящены в основном спорту.
Ей пришлось столько увидеть, у нее родилось столько вопросов, которые ей хотелось задать, что она удивилась, как быстро наступило время послеобеденного чая.
Сидя за столом, она разливала чай из изящного серебряного чайника тонкой работы, выполненного талантливым мастером пятнадцатого столетия, когда неожиданно открылась дверь.