В объятиях ветра
Шрифт:
Мэтт грубо оттолкнул Скай, и она села прямо в грязь. Мэтт осторожно поднялся и, спотыкаясь, походил в поисках своих вещей. Наконец он поплелся вдоль скользкого берега, но был настолько слаб, что постоянно падал.
Скай подхватила его за локоть и попыталась помочь ему.
– Я действительно боялась за твою жизнь, и я не виню тебя за то, что ты решил разбить лагерь здесь. Я понимаю, что к этому вынудили обстоятельства, но я думала, что такой человек, как ты, со всем твоим опытом и ежеминутной осторожностью, сообразит, что глупо лезть за ружьем и седлом в такое
– Что сделано – то сделано, и изменить это уже нельзя, каким бы глупым ни был этот поступок, – проворчал Мэтт. – А ружье я должен был достать, потому что завтра, возможно, оно спасет тебе жизнь, Скай Мак-Келлан! Сейчас меня интересует, остались ли у нас хоть какие-нибудь вещи и продовольствие. Если нет, то тебе очень пригодится твое индейское воспитание, чтобы пройти следующие пятьдесят миль По этой Богом забытой земле.
– Мое индейское воспитание? Да как ты посмел… Я начинаю думать, что то, что я пошла с тобой, было величайшей ошибкой в моей жизни! Мне надо было пойти с Серым Медведем. Он бы не сделал такой глупости, как…
Мэтт освободился от нее и протянул руку, чтобы схватить ее за плечи, но поскользнулся и упал в грязь. Скай инстинктивно подбежала к нему, чтобы поддержать, но упала вместе с ним, больно ударившись о его грудь. Разозленные друг на друга, они откатились в разные стороны. Мэтт и Скай на некоторое время превратились в клубок грязи, пока им не удалось подняться, но почти в то же мгновение они снова упали на землю, свирепо глядя друг на друга и стараясь перевести дыхание.
При других обстоятельствах Скай рассмеялась бы над тем, как топорщились его волосы, перемешанные с грязью, как его одежда, теперь уже непонятного цвета, прилипла к его телу, подобно гипсовой повязке. Но его глаза, метающие в нее стрелы, прямо как недавняя гроза, не позволяли ей смеяться.
– Ну ладно, – с трудом произнес Мэтт, тяжело дыша. – Я устал просить, умолять и убеждать. Пусть все это катится к черту. Я отвезу тебя обратно. Ты можешь уйти с Серым Медведем куда-нибудь далеко, жить там в мире и согласии и основать свое собственное маленькое племя шошонов. Он такой храбрый и такой красивый индеец. Он сможет защитить тебя. А я всего лишь глупый бледнолицый, который в своих расчетах допустил ошибку, пытаясь сохранить тебе жизнь. Но кто, скажи мне, ради Бога, мог предугадать, что пойдет дождь.
Мэтт схватил ее за испачканную руку и стал тянуть к лошадям.
– Отпусти меня, черт побери!
– Прекрати ругаться на меня.
– Отпусти меня.
– Я отвезу тебя к твоему любовнику. Надеюсь, что теперь никто не будет нас преследовать, если, конечно, те мерзавцы не остались в живых.
– Они мертвы, а Серый Медведь мне не любовник, и ты это знаешь!
– Но ты бы хотела, чтобы это было так, Скай! Не понимаю, зачем ты поехала со мной. А ты уверена, что они мертвы?
– Да. Я видела их трупы. Мэтт, прекратим ругаться. Я поеду в Шайенн. Мы ссоримся из-за ерунды.
– Но ведь ты это начала, если память мне не изменяет.
– Ты все неправильно понял.
– Вряд ли. Ловко же ты выкручиваешься. Ты
Мэтт не останавливался и подвел ее к лошадям. Они сели верхом и отправились обратно в лагерь, чтобы посмотреть, что от него осталось. Мэтт на протяжении всего пути не произнес ни слова, и только когда они прибыли на место, он попросил Скай подержать лошадей. Он спрыгнул на землю, спустился в ущелье и вернулся минут через десять, неся в руках седло, ружье, попону и узду. В следующий заход он вынес оставшиеся припасы, почти нетронутые, а только слегка промокшие.
– Ничего не пропало, – сказал Мэтт. – Вода остановилась всего в двух дюймах от них. Все было бы в порядке, если бы я просто оставил их там, где они и лежали, так что теперь, я думаю, ты можешь упрекнуть меня в глупости
– Перестань, Мэтт.
Даже не взглянув на Скай, он бросил на землю все сумки с продовольствием.
– Прежде чем куда-нибудь идти, надо их просушить. Нам остается только ждать, пока взойдет солнце. Тогда мы посмотрим, есть ли где-нибудь поблизости чистый водоем, чтобы вымыться. А потом мы отправимся назад в горы, к Серому Медведю. Хоронить этих трех негодяев я не собираюсь. Пусть гниют на солнце!
– Мы поедем в Шайенн, – сказала Скай решительно. – Я расскажу властям все, что знаю, а потом сама поеду обратно, чтобы больше не быть для тебя обузой. Мы уже заехали так далеко, что нет смысла возвращаться обратно. И я не собираюсь просить тебя хоронить этих преступников. Мне наплевать на них, пусть гниют на солнце Они доставили нам только неприятности!
– Ну хоть в чем-то мы согласны друг с другом. – Глаза Мэтта сверкнули огнем, и он снова отвел взгляд. На щеках у него заходили желваки. – Господи, я не должен был приводить тебя сюда. Мы оба чуть не погибли из-за того, что я решил разбить здесь лагерь.
– Перестань винить себя во всем, – мрачно сказала Скай, начиная уже уставать от этого самобичевания. – Ты не мог предвидеть, что будет гроза. На небе не было ни облачка, когда мы ложились спать.
– Такой неосторожности нет прощения.
– А ты безупречный детектив, который никогда не ошибается, так ты считаешь? Мэтт свирепо взглянул на нее:
– Да! Так! Я не имею права на ошибки! Ты на моем попечении! Моя работа заключается в том, чтобы доставить тебя в Шайенн.
Сказав это, он закончил спор, растянувшись на мокрой земле, повернувшись к ней спиной и изо всех сил пытаясь уснуть.
У девушки возникло непреодолимое желание побить Мэтта, снова накричать. Скай для него всего лишь часть работы! Все это время он старался заставить ее думать, что она значила для него гораздо больше, но на самом деле она была лишь очередным сложным заданием. Какой же она была глупой, когда решила, что его доброта и его поцелуи были чем-то большим, чем просто уловка, чтобы заставить ее уехать с гор. Как она была глупа, когда начала мечтать снова о счастье и любви с тем прекрасным незнакомцем, который так часто посещал ее в детских мечтах. Она действительно была глупа, когда решила, что это он и есть.