Шрифт:
Пролог
– Помоги мне.
Стою напротив человека, который уже не раз изменил мою жизнь. Спасал без раздумий, прикрывая меня и моего ребёнка. И я благодарна ему за то, что сейчас стою здесь, перед ним, живая и целая.
Но. Есть одно «но»…
Он разрушил меня. Растоптал, унизил и заставил пожалеть о многом.
Я не могу ему больше доверять.
Но сейчас у меня нет выбора. Снова делаю ошибку и, возможно, потом пожалею. Но всё это на благо моего ребёнка. Моего миленького малыша,
Лев, который скрыл своё прошлое, выглядит для меня не как подчинённый. Нет, теперь он не мой телохранитель. На много ступеней выше. И единственный, кто способен помочь нам.
Поэтому сейчас я здесь. Без колебаний опускаюсь на колени. Мне плевать. Я не гордая.
Даже если и была бы… Мой сын мне важнее.
А зверь может защитить нас обоих с его деньгами и влиянием.
– Ты правда решила, что я помогу тебе? После того, что сделала?
Закусываю губу, чувствуя подступающие к горлу слёзы. Да, я виновата. Предала его. Но это всё для того, чтобы спастись. Каждый сделает всё ради своего ребёнка, и я готова.
– Спаси нас, – всхлипываю, сжимая кулаки от бессилия. – Пожалуйста!
Лев может мне отказать, но я мысленно упрашиваю его, чтобы он согласился.
Я готова на всё. Стоять так и умолять его часами. Унижаться, валяться в ногах. Только бы выжить, чтобы обнимать и целовать своего сына. Прижимать к себе. Увидеть его первую улыбку и шаги, услышать заветное "Мама".
Человек передо мной – единственное наше спасение. Если он откажет… У нас нет шансов.
– Я заплачу. Назови сумму, – цепляюсь за последнюю ниточку надежды. Знаю, что они ему не нужны, но я не представляю, что ему предложить.
– У тебя нет денег, – резко, грубо и правдиво. Закусываю щёку изнутри. Он прав, у меня их нет. Всё отобрали до копейки. Лишили всего.
Но я не сдамся. Потому что, пройдя все испытания, не готова сделать это так просто.
– Пожалуйста…Все, что угодно… – произношу отчаянно.
Тишина в помещении убивает. Он молчит, смотрит на меня свысока. А мне больше нечего предложить, да и не было.
– Всё, что угодно? – я не вижу, но знаю – он прищуривается, смотрит изучающе и тщательно думает о своих словах. Его голова всегда ясна, и сам он расчётлив до мелочей.
Киваю, поджимая холодные от волнения пальцы.
– Поднимись, – повелительный тон, раздавшийся сверху, сам вытягивает моё дрожащее тело.
Поднимаю голову и смотрю в его глаза. Мы не виделись… Сколько? Несколько дней? Недель? Казалось, что за это время он стал другим.
Но нет. Передо мной тот самый Лев, только… Взгляд его ещё более холодный, чем раньше. Пронизывающий, словно иголки. Будоражащий всё тело и заставляющий кровь вскипеть в тонких венах.
Опасный.
Невольно опускаю глаза вниз. Смотрю на его дорогие ботинки и боюсь услышать ответ. Того, что убьёт меня или
– Посмотри на меня.
Он приказывает, не просит. И сразу показывает статус между нами. Даже я, будучи его подопечной, так не разговаривала с ним. А Лев…
Сейчас он здесь босс – не я.
Сталкиваемся взглядами. Хочу развернуться и убежать. Потому что то, что вижу в тёмных омутах, заставляет испугаться.
– Как только всё это закончится… – поднимаю взгляд с пола и смотрю на зверя. – Я заберу у тебя сына.
Глава 1
– Олеся Игоревна, что вы такое говорите?! – Аркадий подскакивает с места, кричит и брызгает слюной.
Но сразу же садится обратно в кресло под весом тяжёлой руки моего телохранителя на его плече. Успокаивается. И нервно поглядывает в сторону Льва.
– Простите меня, Аркадий Аристархович, но я не могу по-другому, – отвечаю с искренним сожалением. Мне не нравится эта ситуация. Но умерший муж оставил весь бизнес на меня, из-за чего пришлось научиться отказывать.
– Олеся Игоревна дала вам выбор, – подаёт голос Лев, который предпочитает молчать на переговорах.
Мой личный цепной пёс, как раньше называл его мой погибший муж. Мне не по душе такое к нему обращение. Бесчеловечное, принижающее.
Несмотря на его характер, Лев был хорошим. Относительно. По крайней мере, всегда защищал меня, оберегал и был на моей стороне.
Хоть и не сильно жаловал меня и вообще порой был груб.
Бывший спецназовец считал меня маленькой избалованной девочкой. Относился плохо, небрежно. Но всегда молчал или просто недовольно глядел на мои действия. Какими бы они ни были абсурдными…
Всё, что касалось работы, он принимал равнодушно, с каменным лицом. Делал всё на автомате: прикрывал, проверял путь. Но если затронуть его самого, то всё…
Цепь рвётся, и он превращается в грубого, неконтролирующего свои действия человека. Поэтому иногда он выходил из себя.
Но он уважал моего мужа. И даже после его смерти остался со мной, за что я ему очень благодарна.
И всё равно на наш контракт, заключённый на три года, который рано или поздно истечёт…
– Вы уверены в своих словах, госпожа Романова? – его тон становится спокойней.
– Да, – скромно улыбаюсь, слушая беспричинно взъевшегося партнёра. Медленно и с заботой поглаживаю живот. В ответ под ладонью ощущаю пинающееся и долгожданное чудо. Улыбка расплывается по лицу ещё шире. – Я хочу семьдесят процентов от выручки.
– Олеся Игоревна, Вы перегибаете! Вы! Вы! – хочет выкрикнуть что-то злое, гадкое, но рядом стоящий Лев давит на него морально. И ладонью. – Ваш муж в гробу перевернулся!
Рука Льва Викторовича резко сдавливает плечо Аркадия. На лице телохранителя ни единой эмоции. Только сжимает пальцами плоть партнёра через толстую ткань дорогого пиджака.