В одном ритме с твоим сердцем
Шрифт:
— Какой измене? Между нами ведь ничего нет.
— Тамсин… — начал он, собираясь устроить ей взбучку. И тут зверь в нем кое-что понял. — Ты все еще ревнуешь к отношениям, которые закончились более пяти лет назад?
Нейт не мог понять, с чего бы это, ведь он ясно дал понять, что хранит целибат с тех пор, как между ними возникла связь.
Тамсин молчала несколько минут.
— Мне неприятно осознавать, что ей ты давал полное право на прикосновение, а меня ни разу не удостоил даже скромным поцелуем.
Нейт застыл — в ее фразе прозвучало столько
— Не смей даже сравнивать себя с другими женщинами, — сказал он. Леопард в нем взбесился от одной этой мысли. Как только он понял, что Тамсин рождена для него, все остальные женщины перестали существовать.
Она промолчала.
— Тэмми.
— Я не хочу больше разговаривать.
Нейт был готов поклясться, что расслышал в ее голосе слезы, и это его потрясло. Его сильная красивая пара никогда не плакала.
— Тэмми, не надо.
— Что не надо? Украшать мою елку в тишине и покое? — Сарказм вернулся.
— Мне показалось… — Он с облегчением покачал головой. — А что потом, после гирлянд?
— Украшения. Только это займет некоторое время. Я хочу, чтобы каждый из детей сделал по штучке.
Спрыгнув на землю. Нейт взял последнюю гирлянду. Повесить ее оказалось делом быстрым, хотя он и старался всячески потянуть время. Когда он снова спустился вниз, Тамсин уже ждала его.
— Спасибо.
Он сжал кулаки, лишь бы удержаться и не проследить пальцами изящный контур ее лица.
— Будешь включать?
— Нет, пока окончательно все не доделаю. — Она засунула руки в карманы джинсов. — Я лучше пойду домой. Холодно.
Нейт чуть не притянул ее к себе, как поступил бы, будь на ее месте кто-то другой из Стаи: физический контакт — вот на чем строились отношения веров. Но если он дотронется до Тамсин, простыми объятиями дело не ограничится. Он возьмет от нее все, воспользуется своим неограниченным правом на прикосновение, зацелует ее от головы до кончиков пальцев, особое внимание уделив женственным изгибам в середине.
— А что ты делаешь завтра? — спросил Нейт, еле сдерживая рычание.
— Займусь украшениями вместе с детьми. Или почитаю учебники. — Она развернулась на каблуках. — Спокойной ночи, Нейт.
— Все еще злишься, — нахмурился он.
— Нет, — натянуто улыбнулась она. — Просто я же не мазохистка. Может, у тебя и были годы, чтобы свыкнуться с брачным зовом, но я ему сопротивляться пока не умею. Так что окажи милость — держись от меня подальше.
— Держись от меня подальше. — Нейт расхаживал по гостиной. — Держись от меня подальше.
Тэмми его пара, она принадлежит ему — и вот она его прогоняет.
Где-то вдалеке, в лесу, окружавшем дом, раздался глухой вой, и Нейт спросил себя, кто из Стаи бегает под луной. Он был готов поспорить, что это Лукас или Вон, а может, сразу оба. Эти двое были еще подростками, но они видели смерть своими глазами и теперь несли тяжесть потерь. Они торопились повзрослеть, чтобы утолить жажду мести.
Когда придет время выступить против Шедоу-Уокерс, он отправится вместе с ними. Юные самцы будут сражаться с их демонами, а он — отстаивать право своей пары на безопасную жизнь. При мыслях о Тэмми сердце сжалось в каком-то темном, почти жестоком чувстве, которое казалось невероятно правильным. Она — его, только его, напомнил себе Нейт, несколько успокоив первобытный голод зверя.
Ему никогда не забыть тот момент, когда он понял, что Тэмми предназначена ему. Из-за разницы в возрасте у них не было общих друзей, они находились на разных ступенях иерархии в Стае и мало общались друг с другом. Но интуитивно он всегда чувствовал, кто она ему, и, наверное, всегда ее обожал — смех Тэмми мог успокоить его зверя, а улыбка вызывала желание улыбнуться в ответ.
В ночь своего пятнадцатилетия Тамсин устроила небольшую пижамную вечеринку у себя дома. Нейт заглянул к ней поздравить с днем рождения. И это не был мимолетный импульс — у него вошло в привычку приглядывать за ней, особенно когда родителей не было дома. Стоило ей открыть дверь, как он ощутил возникшую между ними связь. В глазах Тэмми отразились такие же потрясение и восторг, что испытал он сам.
Он коснулся ее, накрыл ладонью ее щеку. Тэмми прижалась к нему — такая нежная и желанная. В тот момент Нейт понял, что она охотно даст ему все, о чем он только ни попросит. И поэтому он отступил.
— Пока ты не будешь готова, — сказал он, опуская руку.
И это обещание он не нарушит.
Тамсин считала его жестоким. Но она не знала его родителей. Мать была слишком юной, отец — слишком требовательным. За десять лет они вымотали и друг друга, и самих себя. Сама мысль, что он сделает то же самое с Тамсин, его убивала. Нейт знал, что он похож на отца, и жизнь с ним не будет простой. Он ожидал безоговорочной преданности, полной сексуальной отдачи, готовности подчиняться.
Сегодня вечером Тэмми вызвала у него воистину звериный голод. Леопард захотел ее с первого же взгляда. В его глазах она и в пятнадцать выглядела вполне созревшей, но мужчина понимал, что тогда она вовсе не была готова. А сейчас… сейчас он мог ее получить… и всю оставшуюся жизнь смотреть ей в глаза и понимать, что украл у нее последнюю толику свободы.
— Нет!
Этого он с ней не сделает. Пусть Тэмми злится и разочаровывается, но рано или поздно она его простит. Ведь она его пара.
Тамсин в жизни не простит Нейта за эти мучения.
— Я так больше не могу!
Кожа стала столь чувствительной, что даже простыни ее раздражали. Между ног все ныло, и Тэмми отчаянно хотелось прижаться к одному вполне конкретному мужчине и кое-чем заняться. К несчастью, Нейт был против подобных игр.
Зачем он сегодня объявился? Чтобы ее пытать? Леопард в ней пьянел от его запаха, втягивая в себя этот насыщенный мужской аромат. И хотел большего. Гораздо, гораздо большего. А может, поэтому Нейт и пришел? Потому что его зверь тоже по ней изголодался? Тэмми фыркнула. Вряд ли. Скорее всего, решил наказать ее за то, что днем она осмелилась повернуться к нему спиной.