В огне
Шрифт:
– Вали? – вспомнил я.
– Он, мерзавец. Добрался бы – своими руками растерзал бы. Мразь поганая, мы ведь ему столько платили, что он всю семью содержал, девять человек. И вот за такое… отплатил-то как, погань… Его за ворота выбросили, не стал я его хоронить, Александр Владимирович, Господь меня простит за это. Нет в земле места такой собаке.
– Найди…
– Так его уж…
– Найди гвардейцев. Кто стрелял. У ворот. Они здесь?
– Так здесь, в посольстве. На внешнем периметре флот, наши только внутреннее кольцо держат…
– Найди.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство. Лежите, не вставайте, вам нельзя.
Интересно – сильно или нет? Похоже, что сильно, хоть на мне и заживает, как на собаке, а пару недель поваляюсь. Или больше. Черт, как не вовремя!
За
Кто-то вошел в кабинет, я повернул голову – хоть это я мог сделать, ожидая увидеть Варфоломея Петровича. Но вместо него в кабинет вошел смутно знакомый офицер в черной морской форме, с оружием и бронежилетом. На груди – Георгий третьей степени, памятная медаль «За Бейрут». Знаки различия – майор от адмиралтейства, морская пехота. Понятно – эвакуационная группа, с авианосца.
– Господин контр-адмирал! – Понятно, для морпехов я именно контр-адмирал флота, то есть изначально свой, а не гражданский.
– Вольно…
– Майор от адмиралтейства Пескарев, одиннадцатая экспедиционная группа. Мы должны эвакуировать вас, поступил приказ.
– Отставить… пока. Гражданских эвакуируете, потом и я… с вами.
– Господин контр-адмирал, это приказ командующего флотом. Тем более – вы ранены.
– Отставить. Несколько часов еще поживу. Подойдите ближе…
Майор подошел.
– Помогите… Немного… вот так.
Я показал, что хочу не лежать как бревно, а сидеть.
– Вам док разрешил, господин контр-адмирал?
– Если лежа не помер, то и сидя выживу. Исполняйте.
Вместе нам удалось придать мне более приемлемое положение – теперь я не лежал, а почти сидел, опираясь на подложенные под спину подушки. Больно не было – видимо, обдолбали болеутоляющим, больно будет потом. Потому и голова как чумная…
– Докладывайте. Что происходит?
– Господин контр-адмирал, приказано эвакуировать весь гражданский персонал, всех русских. Десантники заняли аэропорт Мехрабад, основная зона эвакуации сейчас там, там приказано держаться. А мы отсюда вывозим тех, кто блокирован в зоне дипломатического квартала. Из города уже не прорваться.
– Что в городе? Вы держите периметр?
– Держим… пока. Армия – кто разбежался, большая часть на стороне этих… психов. Все как чумные. Только что докладывали – один обвязался взрывчаткой и на пост бросился… трое нижних чинов… безумие какое-то, господин контр-адмирал…
– Армия взбунтовалась?
– В основном разбежалась… потом уже эти разбежавшиеся в банды влились. У меня мало информации, господин контр-адмирал, мы не проводим разведку, у нас задача – вывезти всех отсюда, к чертовой матери… потом разбираться будем.
– Что значит – нет разведки? Вы опрашиваете беженцев?
– Так точно, господин контр-адмирал, опрашиваем.
– И что?
Разговор наш прервался, в кабинет сунулся Варфоломей Петрович, с гвардейцем, я заметил, как майор инстинктивно положил руку на рукоять пистолета. Нервы у всех на взводе.
– Заходите! За столом пока подождите…
Что-то неладное делается. Сам не могу понять что, но что-то очень неладное. Конечно, сама по себе экстренная эвакуация посольства силами морской пехоты – неладное дело, но все равно есть что-то еще.
Мысли путаются… Из-за ранения, что ли?
– Что говорят беженцы?
– Что все взбесились… вроде как. Жандармы друг в друга стреляли. Говорят, что тюрьму… не знаю, как называется… строгого режима на окраине города то ли штурмом взяли, то ли заключенные взбунтовались… в общем выпустили всех, там несколько тысяч человек сидело, в основном политические, из заговорщиков. Арсенал разграбили, на руках оружия полно. Стреляют постоянно.
– Что с армией? Где советники, что с аппаратом военного советника?
– Не могу знать, господин контр-адмирал.
Об этом узнали потом. Главный военный советник погиб, исполняющий обязанности дежурный офицер не нашел ничего более умного как вызвать в Тегеран весь советнический аппарат для получения указаний, как действовать в новой обстановке! То есть он своим волевым решением оголил воинские части, оставил их без советнического пригляда и помощи! Это в ситуации, когда местный комсостав, кто тайно власть ненавидит, кто доносы друг на друга строчит! Удивительное по глупости решение! Потом, когда все собрались в Тегеране, стало понятно, что ситуация уже идет вразнос. Несколько советников попытались выехать в расположенные у Тегерана части, прежде всего гвардейские части, – и пропали с концами. Потом выяснилось, что их растерзала разъяренная солдатня – агитаторы Махди уже там побывали. Дежурный в критической ситуации полностью потерял контроль над обстановкой, не смог поставить боевые задачи подчиненным ему частям, а у него были под рукой три усиленные дивизии! Эти дивизии так и не смогли выдвинуться к Тегерану для наведения порядка – хорошо, что хоть сумели занять оборону, а один из командиров дивизий по собственной инициативе выдвинул усиленную полковую группу и без потерь занял базу «Тегеран-Мехрабад», тем самым обеспечив нам плацдарм чрезвычайной важности и прекрасную эвакуационную площадку. Когда же из Санкт-Петербурга в ответ на панический запрос пришел приказ вскрыть конверт №… (он лежал в сейфе, и никто не запрещал вскрыть его и без запроса в Санкт-Петербург) и действовать в соответствии с планом развертывания при чрезвычайной ситуации, время было уже потеряно. Это тоже особенность Востока – здесь всегда присоединяются к сильному, кем бы он ни был. Если бы дежурный немедленно вскрыл пакет, приказал бы одной из дивизий сделать то, что она сделала – обеспечивая безопасность расположения, выдвинуться и захватить базу «Тегеран-Мехрабад» для обеспечения переброски в страну дополнительных сил, остальным двум – оставив в расположении по полку, оставшимися силами на бронетехнике броском выдвинуться к Тегерану, занять и обезопасить ключевые точки города… все могло бы сложиться по-другому. Увидев силу и решительность русских, многие офицеры присоединились бы к ним, присоединились бы части, прибывшие в город на парад. Но дежурный не нашел ничего лучше как отдать инициативу противнику, запросить Санкт-Петербург и потерять на это время, а потом вместе со своим аппаратом уносить ноги в Мехрабад, поближе к площадке для эвакуации. Воистину, ни один предатель не сотворит такое, что может сотворить трус и дурак.
Тем временем взбунтовались собранные для парада части, а это была немалая сила. После убийства шахиншаха на глазах у всех, после гибели командного состава армии и жандармерии не нашлось никого толкового, кто бы смог принять командование и при этом был бы авторитетом для нижних чинов. Их никто никуда не отвел – они так и сгрудились на площади, где должен был проходить парад. Потом появились агитаторы Махди, пошли слухи, что русские убили шахиншаха Мохаммеда, потом похитили принца Хусейна и тоже его убили, расстреляли в посольстве (о гибели Хусейна уже знали!!!). Взволновались нижние чины, тут же пошли разговоры про Коран, про грехи, про второе пришествие Махди, про его карающий меч. Потом очень своевременно появилась пленка , записанная очень хитро. Махдистов становилось все больше и больше, люди концентрировались у площади, кое-кто призывал перебить всех солдат, потому что народ немало натерпелся от армии, но махдисты громогласно выступили на защиту солдат, сказав, что они не виноваты в преступлениях режима и убийство солдат будет противно Аллаху. К утру на площади все нижние чины перешли на сторону мятежа, часть офицеров была перебита ночью, оставшиеся также перешли на сторону мятежа. Ни в одной боевой машине не было боеприпасов, но тут кто-то очень умный и прозорливый организовал их подвоз из разграбленного ночью городского арсенала. В итоге – к двенадцати часам дня в городе у махдистов была отлично вооруженная, усиленная артиллерией и танками дивизия.
– Хорошо, господин майор. Обеспечивайте эвакуацию.
– Есть! Разрешите идти?!
– Идите…
Варфоломей Петрович неодобрительно посмотрел морпеху вслед, но так ничего и не сказал.
– Павел Васильевич скоро придет, вам надо лежать. Не стоит принимать посетителей.
– Отлежимся… – попытался пошутить я, – на том свете. Иди сюда, добрый молодец. Докладывай.
– Фельдфебель Горбец, ваше высокопревосходительство.
– Какой полк?
– Павловский, ваше высокопревосходительство.