В океане без компаса

Карр Арчи

Было бы полезно узнать, не следствием ли этого сокрушительного ухаживания является также отсутствие усоногих рачков, вроде морских желудей, на панцирях зеленых черепах. Верхние части карапакса зеленых черепах относительно свободны от рачков, хотя верхушки панцирей логгерхедов и бисс нередко бывают покрыты толстым их слоем. Я всегда полагал, что это объясняется более подвижным образом жизни, которую ведет зеленая черепаха, и значительными скоростями, которые она развивает в воде (в минуты опасности зеленая черепаха плывет с быстротой бегущего человека), а также длительными миграциями в период размножения. Но что именно избавляет ее от этих паразитов, я сказать не могу. Возможно, дело просто в том, что рачки не в состоянии приспособить свой жизненный цикл к условиям существования зеленых черепах или к изменению этих условий в связи с миграциями. А может быть, благодаря естественному отбору, вызванному потребностью

в быстром и длительном передвижении в воде, у зеленых черепах выработалась какая-то биохимическая защита от рачков, поскольку всякие наросты на панцире создают дополнительное сопротивление. Не исключено, что они попросту соскабливают рачков о скалы — в неволе зеленые черепахи постоянно трутся спинами о твердые предметы. Некоторые молодые черепахи в наших садках имели привычку забираться под козырек перегородки, трубу или подо что-нибудь еще, а потом, двигаясь взад и вперед, принимались тереть и скоблить панцирь точно в том же ритме и почти с той же задумчивой сосредоточенностью, с какой свинья чешется о забор.

Я не утверждаю, что зеленые черепахи освобождаются от рачков во время ухаживания. В таком случае они должны были бы покрывать самцов гуще, чем самок, а этого нет. И в любом случае ухаживание у логгерхедов, если судить по тому, что мне время от времени удавалось увидеть, протекает не менее бурно, чем у зеленых черепах. Однако, на мой взгляд, можно с уверенностью утверждать, что, паразитируй рачки на зеленых черепахах в больших количествах, самки почти полностью избавлялись бы от них раз в два-три года во время вакханалий, которые они имеют обыкновение устраивать у тортугерского гнездового пляжа.

И уже ни с чем не вяжется тот факт, что суринамские зеленые черепахи, которых Питер Причард, аспирант Флоридского университета, метил в Биги-Санти, густо покрыты рачками. Вернувшиеся к нему метки показывают, что эти зеленые черепахи способны совершать такие же большие путешествия и с такой же скоростью, как и все их прочие родичи, и нет никаких оснований полагать, что самцы у них ведут себя сдержаннее. Как истолковать эту аномалию, я не знаю.

Итак, панцирь оказался явно неподходящим местом для меток. Том Гаррисон из Саравакского музея убедился в этом на год раньше нас, и, пока мы раздумывали, что делать, Том написал мне, что у себя на островах Тертл он начал пользоваться обыкновенными фабричными метками для коров. Он прицеплял метку не к закраине панциря, а к переднему ласту, и это место оказалось гораздо более надежным. Я решил испробовать такие метки в Тортугеро. Первую партию мы получили в конце нашего первого сезона в Коста-Рике. Я помчался в Тортугеро, где Джованьоли весь сезон крепил метки на панцири. За четыре дня я пометил новыми метками сорок черепах. Во всяком случае, некоторые из них вышли на берег еще раз для новой кладки, не потеряв меток, и со временем четыре из этих сорока меток были присланы нам из других стран. При мечении животных, путешествующих на большие расстояния, это довольно высокий процент. И с этих пор мы перестали помещать метки на панцири.

С помощью мечения можно выявить многие подробности из жизни морских черепах — скорость роста, длительность полового цикла, местные передвижения в районе, где производится мечение, а также направление и периодичность дальних путешествий. Метки, присланные из разных стран, выявляют конечные пункты, а иногда маршруты и ритм миграций в период размножения. Повторные возвращения помеченных самок на гнездовой пляж позволяют установить, сколько кладок и через какие интервалы делают они в течение года, какое упорство проявляют, возвращаясь для кладки на то же самое место берега, и какой срок проходит между миграциями к месту размножения.

В то время когда я начинал работать в Тортугеро, два других исследователя морских черепах — Том Гаррисон и Джон Хендриксон — уже довольно много узнали о зеленых черепахах, откладывающих яйца на островах Тертл в Южно-Китайском море. Однако об атлантических популяциях никто ничего не знал, и не существовало никаких достоверных сведений, которые проливали бы свет на загадку миграций. Собственно говоря, среди зоологов бытовало твердое убеждение, что рассказы рыбаков о миграциях черепах — это всего лишь рыбацкие россказни. И обещанное вознаграждение в пять долларов сыграло немалую роль в том, что этому заблуждению был положен конец.

Если моему имени суждено войти в анналы зоологии, я буду фигурировать в них как человек, который первым предложил вознаграждение в пять долларов за возвращение черепашьей метки. На метках, которыми я начал пользоваться двенадцать лет назад — и которые все еще в ходу в Тортугеро и повсюду, где мы метили черепах, — выгравированы номер и обещание вознаграждения тому, кто найдет черепаху за пределами местности, где производилось мечение, и отошлет метку зоологическому

отделению Флоридского университета. На тортугерских метках это написано по-английски и по-испански. Вознаграждение — о чем в надписи не упоминается — составляет пять долларов и выплачивается сразу же, без каких-либо проволочек и оговорок. Вероятно, Национальный научный фонд без особого восторга утвердил статью «вознаграждения» в бюджете моих исследований, но деньги были выделены, и мне редко приходилось узнавать так много, тратя на это так мало.

В те годы черепахи почти повсюду стоили дешевле пяти долларов штука, а кое-где и в три раза меньше. В некоторых местах черепахи вообще не представляли никакой коммерческой ценности, и тамошние жители ловили их исключительно для собственного потребления. И пять долларов, сами собой появлявшиеся из моря, были для них желанным подарком судьбы, а потому мы могли рассчитывать, что практически все найденные метки в конце концов попадут к нам.

Только в Тортугеро было помечено 4200 взрослых самок. При этом каждая черепаха измерялась и яйца в ее кладке пересчитывались. Число возвращений этих самок для новых кладок через небольшие промежутки времени достигает нескольких сотен, и 175 меток были обнаружены за пределами Коста-Рики. Часть полученного материала просто подтверждает сведения, собранные горсткой исследователей, которые занимались зеленой черепахой в других местах, — я имею в виду Бэнкса, Тома Гаррисона и Джона Хендриксона на островах Тертл в Южно-Китайском море, Джеймса Хорнелла на Сейшельских островах, Ф. У. Мурхауса на острове Херон у Большого Барьерного рифа. Однако было установлено и много новых, прежде неизвестных фактов, и по мере продолжения работы накапливается все больше самой разнообразной информации.

Метки, обнаруженные в Тортугеро, показали, что самки этой популяции откладывают яйца от трех до пяти-шести раз в сезон. Интервал между выходами на сушу составляет в среднем 12,5 дня. На мой взгляд, весьма примечательно, что карибские рыбаки давно узнали и то и другое, не прибегая ни к каким меткам.

Во время второго тортугерского сезона ни одна из помеченных в предыдущий год черепах туда не вернулась. Этого следовало ожидать, так как у тихоокеанских черепах был обнаружен трехгодичный цикл размножения. Неожиданным оказалось возвращение некоторых черепах, помеченных в первый сезон, только после двух лет отсутствия. Затем настал третий год, и в Тортугеро вернулась значительная часть группы, помеченной в первый год. С тех пор не было зафиксировано ни единого случая возвращения зеленой атлантической черепахи для кладки после годичного отсутствия — все они возвращались либо через два, либо через три года или же через сроки, кратные вышеуказанным. Почему среди черепах атлантической популяции встречаются особи с двухгодичным циклом, а в популяции Китайского моря они отсутствуют, объяснить пока не удается, однако возвращение новых меток, возможно, даст ответ и на этот вопрос.

В первый тортугерский сезон мы разметили гнездовой пляж, с тем чтобы точно фиксировать, где именно каждая черепаха выйдет на берег. В дальнейшем сетка была сделана более дробной, и теперь каждый выход можно локализовать в пределах менее двухсот ярдов. Идея заключается в том, чтобы установить, насколько близко к одному и тому же месту выходит самка черепахи при каждой откладке яиц как в течение одного сезона, так и при возвращениях через два или через три года. Статистическая обработка этих данных позволит определить, существует ли у самок тенденция к образованию группировок, откладывающих яйца на одной территории и в одни и те же сроки. Это представляет значительный интерес, ибо, возможно, именно тут можно найти ответ на вопрос, каким образом комплектуется контингент черепах на пляже. По внешнему виду зеленой черепахи не угадаешь, откуда она. Но если две черепахи, помеченные в одном секторе тортугерского пляжа, позже будут пойманы в Колумбии, можно будет предположить, что они принадлежат к группе животных, которые вместе совершают путешествия между колумбийскими пастбищами и коста-риканским гнездовым пляжем.

Самые волнующие моменты программы мечения связаны с получением меток из очень отдаленных мест. Именно это оказалось наиболее результативной частью программы. Как я уже говорил, к началу работы в Тортугеро еще не было научных данных, которые позволяли бы определить, какую долю истины содержат народные легенды о путешествиях морских черепах. Но вот мы получили метку из Пуэрто-Кабесас — городка в Никарагуа, расположенного в двухстах милях от Тортугеро. Черепаху загарпунил индеец-москито, а метку послал во Флоридский университет местный священник. Это было первое весомое доказательство того, что зеленые черепахи действительно путешествуют на большие расстояния. С тех пор метки возвращались к нам практически из всех уголков западной части Карибского моря, а также из других мест, о чем я расскажу позже.