В оковах льда

Монинг Карен Мари

Учитывая скорость его передвижения, от одного края аббатства до другого воронка прошла бы в течение часа. Мы смогли точно просчитать время и траекторию движения портала, потому что он оставил за собой сотни миль мелкого сыпучего пепла. Поля за ним были прочерчены глубокими колеями сожженной земли. Вместо больших строений оставались маленькие горки постапокалиптических угольков.

Блуждающий крематорий — МФП, нацелившийся на наше аббатство, содержал в себе фрагмент огненного мира, ревущее инферно, способное за секунды превратить бетон в угли. Войдя в наши стены, он оставил бы нас бездомными. Не говоря уже о том, что он мог сделать

с неким ледяным кубом, который скрывается под нашей крепостью.

Мы пытались заклясть его, отклонить, уничтожить, приковать к месту. Я весь день провела за старыми книгами, которые Ровена держала в личной библиотеке, хоть я и была уверена, что это бесполезно. Я еще не нашла настоящей ее «библиотеки». О ее существовании я знаю, потому что не раз во времена кризиса видела в руках Ровены книги, которых теперь найти не могу. Пока.

Мои девочки плакали. Нам было жарко, мы устали и понимали, что вскоре должны будем потерять свой дом. Мы перепробовали все, что знали.

А затем подъехал черный «Хамви», и из него вышли трое людей Риодана.

С Марджери.

Мужчины велели нам отступить на безопасное расстояние. Использовав темную магию, которая нас озадачила, они привязали МФП к земле в двадцати ярдах от наших стен, и с тех пор портал остается неподвижным.

— Но он мне здесь не нужен, — сказала я. — Что мне с ним делать? Разве нельзя его отсюда убрать?

Они взглянули на меня так, словно у меня выросло пять голов.

— Женщина, мы спасли тебя от неизбежных разрушений, а ты собираешься критиковать нашу работу? Используй эту хрень как мусоросжигатель. Кремируй своих мертвых и врагов. Боссу понравилась бы такая штука у Честерса. Этот огонь никогда не погаснет.

— Ну так отнесите его туда!

— Это можно сделать, только обрезав привязь. Сделай это — и воронка пройдет прямо по твоему аббатству. Радуйся, что босс не затребовал ваш домик в качестве компенсации. Дублин по другую сторону ваших стен. Дверь не закрывай. Риодан заглянет через несколько дней и скажет, что ты ему должна.

После их ухода Марджери победно вскинула кулак над головой и завопила в честь того, что опасность остановлена и все мы живы и готовы к следующим битвам. Мои девочки собрались вокруг нее, ликующие, радостные. Я стояла, оттесненная в сторону и забытая.

Риодан будет здесь через несколько дней.

Чтобы сказать мне, что я ему должна.

Я годами пряталась за этими стенами, пытаясь быть как можно более незаметной. Неважной. Чтобы меня не принимали в расчет. Я была счастлива гулять по полям, мечтать о Шоне и нашем будущем, изучать магию ши– видящих и время от времени направлять девочек с осторожной мудростью, славя Господа за мое счастье.

Я люблю это аббатство. Я люблю этих девочек.

Я разворачиваюсь и прохожу мимо прозрачного видения: Круус сидит на диване в моей гардеробной и наблюдает за мной с тех пор, как четыре с половиной часа назад часы пробили полночь. Он крылат, обнажен и прекрасен так, как может быть только он. Я вытираю брови носовым платком: в последнее время меня не оставляет испарина. Шон не смог прийти этой ночью, и я не спала уже двое суток. Крууса это не остановило, он нашел способ мучить меня и наяву. К счастью, пока что он способен лишь на слабую проекцию своего присутствия. Он не может говорить или касаться меня. Иначе наверняка бы уже это сделал. Я почти не задерживаю на нем взгляда.

Я

начинаю одеваться.

Прошлой ночью моя кузина оказалась лучшим лидером, чем я.

Потому что я не знаю моего мира.

Пришло время это изменить.

Поездка в Дублин была долгой и тихой. Радиостанций больше нет, а телефон или айпод я с собой не ношу.

День выдался трудный. Марджери, словно она там главная, руководила аббатством, оседлав волну преклонения за то, что спасла всех в последнюю минуту. Добавляя перцу в свои язвительные комментарии по поводу множества моих проступков, она пыталась убедить девочек в том, что я ограничиваю их, как раньше ограничивала Ровена. Я наблюдала за ней и думала: готова ли я вести меньше трех сотен девочек и старух на войну? Позже я сказала ей: мы должны биться умно и настойчиво, но не бесстрашно.

С умом и настойчивостью, возразила она, мы бы остались без дома. Бесстрашие — та причина, по которой аббатство еще стоит.

На этот счет она права, но относительно судьбы девочек между нами есть более глубокая проблема. Ей все равно. Ради контроля Марджери поведет ши– видящих на смерть, потому что для нее лидерство заключается не в их благе, а лишь в собственной выгоде. Забавно, ее самолюбование делает ее харизматичной там, где мне харизмы не хватает. По пути в город я размышляю о важности обаяния в управлении моими девочками. Решение практически очевидно: мне придется либо отказаться от лидерства, либо измениться сильнее, чем я могу выдержать.

К Честерсу я подъезжаю вскоре после десяти, и меня изумляет очередь, растянувшаяся на три разрушенных квартала. Я и не знала, что в Дублине уцелело столько молодежи, и никак не рассчитывала найти их в очереди, словно в обычный вторничный вечер, будто здесь у них новый Темпл-Бар. Разве они не знают, что мир заражен и умирает? Не чувствуют грохота копыт Всадников Апокалипсиса? Одного пока что выбили из седла, но он так соблазнительно улыбался мне с дивана, когда я уходила. Еще одному готовится замена. Вскоре их снова будет четверо.

Я оставляю машину на улице и иду в конец очереди, решая превратить ожидание, которое непременно растянется до самого утра, в урок о моем новом мире.

Не успеваю я познакомиться с теми, кто оказался рядом, как на моем предплечье сзади смыкается рука.

— Риодан примет тебя сейчас.

Это один из его людей, высокий, мускулистый и покрытый шрамами, как все они. Он провожает меня в начало очереди, мимо протестов и обещаний, которые варьируются от флирта до гротеска. Когда мы спускаемся в клуб, я поднимаю барьеры, чтобы защитить сердце от эмпатии.

Музыка обрушивается на меня — пульсирующая, дикая. Эмоции вгрызаются, несмотря на мои попытки отгородиться от них. Такой обнаженный голод, такое неприкрытое желание соединения и значимости! Но они идут неверным путем. Я вижу здесь само определение безумия: они приходят в Честерс, чтобы найти любовь. Почему бы им не отправиться в пустыню в надежде найти воду?

Лучше бы им ограбить хозяйственный магазин и в процессе найти там другого грабителя — по крайней мере, они бы знали, что встретили ответственного и способного человека, который пытается что-то отстроить. Или воровали бы в библиотеке! Любой, кто умеет читать, — уже неплохой вариант. Примкнули бы к группе молящихся, в городе сейчас таких много.