В опиумном кольце
Шрифт:
— Ты будешь делать все, что я приказываю, ты, тварь... Все, что я захочу! И тогда получишь. Сперва надо заработать!
Женщина снова умоляла его о чем-то.
Пощечина, звук которой был довольно отчетлив, заставил ее умолкнуть.
— Ну, начинай же, — приказал голос Мэссея. В нем отчетливо слышались садистские нотки.
Я осторожно нажал на ручку двери. Она была заперта. Пройдя до конца коридора, я попробовал открыть дверь, не имеющую номера. Она тоже была заперта, но с помощью куска целлулоида, который нашелся у меня в бумажнике, мне удалось открыть язычок замка. Дверь открылась.
Я попал в узкий коридор без крыши. Он был образован двумя стенами, отгораживающими один сад от другого. Сад, примыкающий к квартире Ингрид, был слева от меня. Я подтянулся и перепрыгнул на другую сторону стены. В квартиру вела большая застекленная дверь, из-за которой пробивался слабый свет. Прижавшись к стене, я заглянул в дверь.
В широком кресле сидел Мэссей, обхватив колени руками. Он смотрел, как Ингрид раздевается. Лицо его было искажено. Ее блузка и шорты лежали на полу, на ней осталось только черное белье.
Когда я вошел в комнату, Мэссей хрипло говорил:
— Ты будешь у меня танцевать, пока язык не вывалится. И только тогда я...
Она первая заметила меня и замерла. Повернув голову, она недоверчиво и вместе с тем с надеждой смотрела на меня. Раньше, чем Мэссей успел повернуться в кресле, я был уже рядом. Он попытался засунуть руку в карман и одновременно подняться. Я ударил его изо всех сил. Он упал на ковер лицом вниз. Нож отлетел к стене. Ингрид Вэнс продолжала смотреть на меня так, словно не верила своим глазам. Тут до меня дошло, почему она всегда носит блузы с длинными рукавами: все ее руки были испещрены новыми и старыми следами уколов. Она словно не замечала своей наготы, занятая более важной мыслью. Встав на колени рядом с Мэссеем, она ощупала его карманы. Наконец, найдя маленькую картонную коробочку, вскочила и убежала из комнаты. Я смотрел на Мэссея. По всей вероятности, прийти в себя он должен был не скоро. В его карманах не было ничего интересного, кроме разве что короткоствольного револьвера 38 калибра. Вынув патроны из барабана, я сунул его обратно.
Ингрид стояла у раковины в ванной. Мускулы ее лица нетерпеливо вздрагивали: она делала себе укол в руку.
Маленькая коробочка, взятая ею у Мэссея, стояла открытой. В ней находилось еще шесть ампул с героином. Я пошел в спальню и взял из шкафа халат. Когда Ингрид вышла из ванной, наркотик уже начал действовать: взгляд стал нормальным, она перестала дрожать. Я подал ей халат. Она молча надела его.
— Теперь можем поговорить, — сказал я ей.
— Подождите...
— Мне некогда ждать. Пойдемте!
Она последовала за мной в гостиную. Мэссей все еще был без сознания.
— Лучше бы вы его убили!
— А вы, однако, легко относитесь к убийству. Сегодня вы уже один раз пытались убить меня.
Она изумленно посмотрела мне в глаза.
— Я вас не понимаю! — Героин, как видно, наполнил ее жизнью. Она выглядела почти нормально.
— Вы отлично понимаете меня. После того, как в Ист-Хэмптоне вы распростились со мной, вы поспешили к гангстерам и сообщили им, где я нахожусь. И на моем обратном пути они сделали все, чтобы обеспечить мне безвременную кончину. Впрочем, не только мне, но и Оливии Даноу и ее отцу. Я вез их с собой в Манхэттен.
Она смотрела то на меня, то на Мэссея.
— Я этого не делала, вы ошибаетесь!
— Да, да. Ошибаюсь! Помните, по вашим словам я заблуждался насчет того, что вы собирались отвлечь меня от дела Смита. Вы сидите по горло в дерьме, Ингрид! Но теперь вы скажете мне всю правду. И немедленно!
Она молчала, плотно сжав губы. Я видел, что она снова уползает в свою раковину.
— Это преступления, совершенные под действием наркотиков. Если вы немедленно не заговорите, я выдам вас полиции.
Постепенно ею овладел страх.
— Да, я так и сделаю! Это будет неважной рекламой для вас, это будет конец, Ингрид. Я не шучу. У меня не осталось к вам сочувствия. Сегодня вечером вы пытались натравить на меня убийц...
— Я не пыталась убивать вас... — заговорила она. — Я не знаю, о чем вы говорите!
— Предупреждаю в последний раз: бросьте лгать! Я точно знаю, что вы звонили из Ист-Хэмптона.
— Да, но не затем, чтобы вас убили, клянусь вам!
— Кому вы звонили?
Она бросила взгляд на Мэссея.
— Ему...
— Зачем? Только никаких уловок! Либо вы скажете все, либо будете арестованы, как злостная наркоманка.
Она набрала в грудь побольше воздуха и заставила себя посмотреть мне в глаза.
— Я... вы сказали, что убит человек... взорван в вашей машине, потому что мне не удалось... удержать вас при себе при помощи истории о бывшем муже. Я ничего об этом не знала. Но вы сказали это так убежденно... Я позвонила Мэссею, чтобы спросить, правда ли это.
— Что и выдало Мэссею мое местонахождение. Значит, бандитов послал он! Это Мэссей велел вам отвлечь меня от дела Смита?
— Я мало что знаю о деле Смита. Но он сказал, чтобы я придумала какую-нибудь историю, которая отняла бы ваше время. Он только сказал, чтобы я назвала фамилию фотографа, на которого я должна сослаться. А зачем все это нужно, он не сказал.
— По-видимому, в этом не было нужды. Вы и так делаете все, что он вам приказывает.
Она отвела взгляд.
— Приходится...
— Но вы же можете доставать героин другим путем! У вас же есть деньги.
— Мэссей — не рядовой торговец, он больше...
Вот так, слово за слово, я вытянул из нее все. Мозаика сложилась.
Она была кинозвездой и скатилась до безвестности. Это полностью лишило ее уверенности в себе и привело к душевному расстройству. Пытаясь вновь и вновь подняться вверх по лестнице и все время срываясь, она нашла прибежище в наркотиках. Начала с марихуаны, потом возникла потребность в более сильном средстве. За какие-нибудь четыре месяца героин стал для нее необходимостью.
Здесь, в Нью-Йорке, ее снабжал героином Стюарт Лоудер. Он не был каким-нибудь мелким торговцем. Она точно не знала, но была уверена, что его роль в «Опиумном кольце» была не последней.