В ожидании зимы. Черный ельник
Шрифт:
— Погоди ты… Погоди… — Переплут положил руку на плечо брата. — Тут что-то не то.
— Да что не то?! — рявкнул Мороз. — Я хозяин пурги да метели!
— А вот мы сейчас в деревню пойдем и все узнаем, — поддержал Переплута Морок. — Уж там точно ответы будут.
— Ну, пойдем… — сдерживая гнев, прошипел Мороз. — Пойдем…
Они вышли из ельника и направились в сторону деревни.
37
Яга с кикиморой взялись тормошить домового, а мы понеслись в баню, не желая
Волки уже пришли в себя, но все еще выглядели разбитыми. Они покашливали, кутаясь в простыни и шмыгали носами.
Их непонятно откуда взявшийся братик нависал над ними своим огромным телом и явно находился в бешенстве.
— Вы зачем в это дело ввязались? — шипел он, не замечая нас. — Делать что ли нечего?! Ну, приняли человеческий облик, так что теперь, на помощь смертным бежать?! Запомните, никогда люди нас за своих принимать не будут! Как только узнают, что вы волки, сразу же морду воротить начнут!
— А что мы, по-твоему, должны были делать? Оставить женщин в одиночку с Кумохой воевать? — огрызнулся Вячик. — Так она всю деревню перелихорадит, а мы в кустах отсиживаться будем?
— Так и надо! — не сдавался Гор. — Не друзья они нам!
— Кто бы говорил! — вдруг оскалился Тверд. — Ты вроде, как и не человек, а поступил не по-волчьи! Молча в человека обернулся и был таков! Так было, а Гор?
— Это совсем другое! — рявкнул он. — Вы не понимаете…
— Все мы прекрасно понимаем. — Вячик поднялся и оттолкнул его. — Нет больше у тебя власти над нами.
Зинка повернулась к нам и многозначительно приподняла брови. Мол, во как!
Наконец на нашу троицу обратили внимание. Притихшие в углу на лавке полевик и водяной встали и медленно приблизились к нам. Они спрятались за Марьяшу и водяной булькнул:
— Нам бы домой… Волки-то отошли уж… Почти здоровые…
Гор окинул нас неприязненным взглядом и отвернулся, а Тверд спросил:
— Это вы нас сюда приволокли?
— А то кто же еще? Вы как в Танькином доме оказались? — я старательно отводила взгляд от их волосатых торсов, выглядывающих из-под простыней.
— Мы, как только из ельника приехали, сразу пошли к себе, чтобы вы себя спокойно могли в порядок привести, — ответил волк. — Да нас и не приглашал никто…
— С каких это пор вам особое приглашение надо? — фыркнула Зина. — Ладно… и что дальше?
— Что, что… увидели подругу вашу, продавщицу, которая шла по дороге, словно пьяная… решили, что замерзнет ведь в такую погоду, — тяжело вздохнул Вячик. — Решили ее домой отнести…
— Тьфу! — Гор раздраженно отвернулся от них. — Что бабы, честное волчье слово!
— Кто-то говорил, что их злить нельзя… прям глаза кровью наливаются… — проворчала Марьяша, повторяя за домовым. — А они прям хоть к ране прикладывай.
— Дык и мне Яга сказала, что волки обещали меня на крючок повесить, чтобы я высох! — подал голос домовой. —
— Так по-другому не допросишься… — обиженно протянул Вячик. — Мы только прикидываемся злыми…
— Кумоха вас одолела… — Марьяша смотрела на них уже с жалостью. — Сердобольные вы наши.
— Одолела, зараза, — согласился Тверд. — Неожиданно так напала, дрянь старая!
— Я еще неделю назад почувствовал — беда творится! Что-то с братьями моими! — процедил Гор. — Сразу в деревню поехал! И точно! Они людьми стать захотели!
— А сам? — Зинка хмуро уставилась на него. — Я, конечно, не знаю вашей семейной истории, но звучит как-то уж совсем нечестно.
— Не твое дело, смертёныш! — оскалился Гор. — Жалостливая нашлась!
— Нашлась! Не нравится, можешь валить! — Зинка тоже оскалилась. — Никто плакать не будет.
— Так, хватит уже выяснять отношения! Скоро Кумоха явится, а мы так и не решили, что делать будем! — прервала я их перепалку. — Кто не собирается участвовать, может уходить прямо сейчас.
— Я вот тут подумал… от меня какой толк? — полевик неловко затоптался у двери. — Только мешаться под ногами буду…
— Не позорься, Евлаша… — проворчал водяной. — Целую жизнь в деревне прожил, а постоять за нее смелости не хватает?
Полевик стыдливо сжался, но от двери отошел. В его глазах появилась обреченность.
— В бане оставаться нужно, — водяной взялся за дверную ручку. — Пойду остальных позову.
В этот момент в окно ударил порыв ветра и со стоном ворвался в печную трубу.
— Близко она. Возвращается… — испуганно прошептал полевик. — Времени не осталось.
Водяной выскочил в морозную темноту, а мы остались ждать.
Прошло не меньше пятнадцати минут, когда за дверями послышались голоса. Дверь отворилась и в баню завалилась вся остальная компания. Они несли домового, который распевал частушки, выставив волосатый живот из-под стиральной доски.
— Меня тятенька не женит, Мамка сватать не идет. Сел на лавочку заплакал — Лихарь подштанники дерет!Да замолчи ты! — шлепнула его по губам Яга. — Осточертел уже!
Но Евпатий Гурьевич лишь пьяно растянул губы в ухмылке и гаркнул:
— Ох, Ягуся моя! Щипаная курица! Как увижу тебя, Так ширинка дуется!