В паутине южной ночи
Шрифт:
Анжела шагнула к нему и сбросила с себя платье. Под ним у нее не было ничего — ни трусиков, самых тонких, ни лифчика, ни чулок, абсолютно ничего.
Куропаткин задохнулся при виде совершенного тела. Она была просто богиней, настоящей Венерой. Золотистые волосы разметались по плечам, синие глаза влажно поблескивали. Приоткрытые пухлые губы являли миру белоснежные зубки, а загорелое тело было под стать волосам — такое же золотистое…
— Мне надо уйти, — глухо сказал Куропаткин, насильно заставляя себя отвернуться от этой роскоши.
— Уйти? — удивилась Анжела. — Но почему?
— Я не могу, я должен быть честен, — забубнил Куропаткин.
— Но я же сама этого хочу, я сама предлагаю себя — тебе, — поразилась Анжела,
— Нет, — вздрогнул следователь, — не надо, прошу тебя… Ты потом будешь жалеть, и я тоже… Не надо, пожалуйста, я женат… Я не хочу…
Мудрый, хоть и молодой, следователь Куропаткин, постоянно общаясь с преступными элементами, знал, что за удовольствие надо платить. И рано или поздно ему придется расплачиваться за то, что он может сделать сейчас. Так не лучше ли не делать этого вовсе, ведь плата может оказаться непомерно высокой, гораздо выше той, которую он будет в состоянии заплатить?!
Он бросился к двери, но она была заперта на замок. Он никак не мог открыть ее, дергал и вдруг замер, услышав голос Анжелы. Он был совсем другим, не таким, каким он слышал его до этого момента. Голос был глухим и жестким.
— Посмотри на меня, — потребовала она.
Куропаткин, не оглядываясь, мотнул головой из стороны в сторону и продолжал трясти Дверь.
— Посмотри на меня, — повторила она; и он наконец повиновался, сообразив, что без ключа дверь не откроется.
Анжела, слава господу, уже оделась. Она стояла напротив него, прямая, стройная, бледная и прекрасная.
— Что происходит, ты можешь мне сказать? — ровным тоном поинтересовалась она.
Куропаткин вздохнул и поник. Может быть, сказать ей правду? Или не надо рассказывать? Черт, он вконец запутался! А, была не была… Следователь вернулся на свое место, уселся за стол и от отчаяния впился зубами в кусок мяса, политый красным вином, которое он пролил, поднимаясь с кресла.
Она с детства ненавидела свое имя. И тогда же, в детстве, разделила его на две части, на два имени. Одно имя она употребляла, знакомясь со всеми. Под этим именем ее знали все — сверстники, соседи, подруги матери, сокурсники. Другое имя она вообще никогда не произносила. Ей оно казалось каким-то чужим, неживым. А свое полное имя — Анжелика — она люто ненавидела. Анжеликой можно назвать принцессу, королеву, эстрадную певицу, которая пользуется таким псевдонимом, но никак не девочку из рабочей семьи. В которой к тому же, кроме нее, была одна мать. Родившая Анжелику непонятно от кого… Сама она утверждала, что он настолько известен, что она не хочет произносить его имени, но рано повзрослевшая дочь не верила в эти байки. Да какая знаменитость польстилась бы на мать, некрасивую, рано постаревшую, вечно усталую?
Зато девочка родилась настоящей красавицей. Даже врачи в роддоме все сбежались, чтобы посмотреть на ее личико, на большие красивые глазки и золотистый пушок на голове, придающий малышке особое очарование.
Мать была чрезвычайно горда, что сумела родить такое небесное создание. Она считала, что дочь принесет ей удачу и счастье, поэтому и назвала ее Анжеликой, ангелом…
Это удивительно сочеталось с фамилией. Да уж, и вправду говорят, что есть на свете некий закон подлости. У девочки, носящей прекрасное имя, была самая что ни на есть простая фамилия. Анжелика Иванова…
Причем и отчество мать дала ей под стать фамилии: Ивановна. Анжелика Ивановна, надо же! Девочка воспринимала это как насмешку судьбы и в отместку не любила мать, поставившую ее в смешное и глупое положение.
Анжелика не принесла своей матери ничего, кроме слез, постоянных переживаний и ранней смерти.
Девочка росла, окруженная завистливыми взглядами сверстников, восхищенными — их родителей и учителей, соседей и просто прохожих. Она была уверена, что ей все позволено только потому, что она родилась красивой. Ей и вправду прощали многое, гораздо больше, чем прощается обычным детям, не
Значит, она все-таки привлекла его? Но тогда почему он не захотел переспать с ней?
Владимир был странным, слишком для нее непонятным. Когда она узнала, что он женат, ее сердце сжалось. Она-то думала, что уж на этот раз все получится! Она даже хотела рассказать ему свою тайну. И как хорошо, что она этого не сделала. Тем более что словно забыла, что он — следователь. И вовсе никогда он не понимал ее. Он такое же ничтожество, как и остальные. Просто он хорошо воспитан и слишком предан жене, чтобы позволить себе интрижку на стороне. Хотя, наверное, он прав. Ей было бы очень тяжело, еще тяжелее, чем сейчас, если бы он позволил себе то, чего она так хотела. Она думала, что все будет по-другому, не так, как всегда. Ведь, если два любящих человека занимаются сексом, нет, не сексом — любовью, то все должно быть прекрасно, сказочно, волшебно! И очень, очень естественно…
Значит, он и вправду честен, этот трогательный, постоянно смущающийся следователь со смешной фамилией! Такой смешной, что она с удовольствием бы променяла свою скучную и серую фамилию на его. И была бы Анжеликой Куропаткиной и ничуть бы от этого не страдала!
Он не хотел делать ей больно, поэтому и не стал с ней спать. Подумать только, а если бы они переспали, а потом бы он сказал ей все это? Про то, что женат, и что никогда не бросит жену, и что Анжела — всего лишь одна из многих, а вовсе не единственная? Она бы тогда его убила, точно, убила бы!
А сейчас она даже зла на него не держит. Просто ей не повезло — в очередной раз. Ей не дано быть счастливой и любимой! И она чувствовала, что уже никогда не будет счастливой. Такова ее карма — награда за красоту. Зачем же ей красота, если та не принесла ничего, кроме боли, страданий и зла?
Анжела снова вернулась мыслями к событиям, произошедшим совсем недавно. Она ведь подумала, что их встреча — предопределена! Не случайно же он забрел в те заросли, в которых она сидела. Она вообще любила там бывать, потому что этот укромный уголок располагался в семи минутах ходьбы от снимаемого ею домика и там никогда не было людей. Во всяком случае, она никогда их там не видела, за исключением того дня, в который познакомилась со следователем. О, он был так потрясен, увидев ее на скамейке среди кустарников! Стал что-то лепетать, оправдываться, потом удивился, что она здесь совсем одна, а ведь уже темнеет и скоро станет страшно и опасно… А потом спохватился и вспомнил, что он пришел сюда по делу, что тут совсем недавно было совершено покушение на мужчину.
Она тогда испугалась. Если мужчину ударили железной палкой по затылку, то и ее могли ударить, ведь она — женщина и затылок у нее более слабый… А несмотря на все неприятности в ее жизни, умирать ей не хотелось.
Владимир обыскал все кусты и не нашел орудия преступления. Откуда ему было знать, что его чуть ранее нашла она сама и спрятала в ветвях олеандра! Непонятно, почему она тогда ему не призналась. Может быть, из солидарности с неведомым преступником! Может, покушение на какого-то мужчину было совершено женщиной: его женой или любовницей! Может быть, он это заслужил! Если бы нападению подвергалась женщина — то Анжела тут же вытащила бы металлический прут и показала его следователю.