В перерывах суеты
Шрифт:
Один. Масса людей кругом, сотни телефонов в записной книжке, десятки поздравительных открыток ко всем праздникам, но один. Наверное, не случайно смерть где-то рядом. Ну нет ощущения, что еще кому-то на этой земле нужен. Грустно. Вроде жил не для себя, а...
Ангел
— Ну что, передаешь его мне? Он готов.
— Он — да. Я — нет.
— Почему? Его дальнейшая жизнь бессмысленна.
— Могу согласиться. Но есть Правила. Не нам их менять.
— Что ты имеешь в виду?
— Пока живы десять людей, которые его любят, ты не можешь его забрать.
— Но он-то о них, об этих десяти, не знает.
— На самом деле их больше двадцати. А то, что он не знает о них, — это не вина его, а заслуга. Значит, он не искал любви людей. Просто жил. Просто честно.
— Вот-вот. Из-за этих Правил уже имеем семь миллиардов. И все честные?
— Ты же знаешь, что любят не только честных. Но этого я тебе не отдам.
— Ему же хуже.
— А вот в этом ты прав.
Книги Михаила Барщевского выходят не слишком часто. Именно поэтому, с моей точки зрения, это всегда подарок, ожидание чего-то нового и неоткрытого. Для меня его книги как раз — открытие. Самобытность, юмор, афористичность привлекательны в любой прозе. Иногда как читатель я обижаюсь на него — книга слишком быстро заканчивается. Мне хотелось бы продолжения. Впрочем, «продолжение следует» — это самый оптимистичный финал, какой только может быть, и эта книга — тому подтверждение. Я немного
Читаю новую книгу Михаила Барщевского. Не на ночь, чтобы скорее уснуть. Не в транспорте, чтобы путь показался покороче. Читаю вдумчиво и серьезно, сидя за письменным столом. Читаю и учусь. Читаю и думаю. Читаю и порой улыбаюсь. Содержание рассказов прикидываю на свою жизнь — сходится, не сходится. Интересно всегда. Пишите побольше, Михаил Юрьевич!
В чем секрет прозы Барщевского? Она внешне проста и прозрачна, в ней много знания человеческой жизни, нравов людей, окружающих нас. Автор пишет о том, что ему хорошо известно, пишет иногда весело, чаще всего грустно, почти всегда — с иронией. В его прозе есть какой-то особый сплав сентиментальности и жесткости, правды и вымысла, поэзии и прозы жизни. Каждый рассказ — кусочек действительности, вырванный ярким светом авторской камерой и повернутый к нам неожиданным ракурсом.
Остроумные новеллы в стиле О'Генри.