В пираты по объявлению, или Это маркетинг, детка!

Лавров Алексей Юрьевич

– Чтобы ты понял, насколько ты нихрена не понимаешь. Вся твоя память, логика, - это цепочки условных рефлексов, ассоциативные связи. Буханка, поставь ему для начала пятнашки.

Искин вывела перед глазами таблицу пять на шесть с закрытыми клетками и отдельно три открытых поля с буквами. Начала объяснять правила игры. Первого штрафного часа мне как раз хватило, чтобы понять, в чём она заключается. А я ещё жалел эту сволочь! Теперь-то я точно знаю, за что хочу его убить. И убью! Только сначала разберусь в этих пятнашках, а то никак из головы не идут.

***

Я

начал понимать всю сложность Фариных чувств ко мне - когда кто-то становится для тебя проблемой, кого срочно нужно убить, но сделать это немедленно или неудобно, или хлопотно, или преждевременно. Вот Вой для меня прост, как правда, - убью сволочь, как только сумею, и буду делать это регулярно. Проблемой стал Макс – не только сам не тронь, но и нельзя позволять это делать другим, у кого, может быть, есть более веские причины грохнуть паразита. Я о своих немцах, особенно немочках. Отношения у нас сложились дружеские, я мог надеяться, что моё присутствие не позволит им делать Максу больно – но, даже если это их пока сдерживает, не факт, что и в дальнейшем поможет – они вполне способны наплевать на присутствие хоть Фары, хоть Воя, хоть Кэпа с Чифом, а валькирии только позлорадствуют. Да и не собираюсь я нянчится с этим пакостником, других дел полно.

Поэтому я решил с немцами просто поговорить. На первой же «лыжной тренировке» - в «лыжниках» нас могла слышать только Буханка – я попросил минутку внимания. И не жалея собственной амбиции, рассказал, как заставил парня наговорить девчонкам на себя, а заодно и на погибших японцев.

– Ну, что ты тот ещё деятель, мы сразу догадались, - после глубокомысленной паузы первым начал Дирк. Он сказал это без издёвки, спокойно, мне даже послышалось, что уважительно. Уже без всякого сомнения уважительно продолжил Ганс. - Но не ожидали, что ты честный парень, Сэм.

«Какой я парень?!», - заржало в душе моё деструктивное альтерэго.

– Ты правильно, конечно, - потупив глазки лепетала Хелен, - заступаешься за Макса…

– Мы понимаем, - горестно подхватила Марта, - на его родине мужчинам не достаёт женского общества…

– Это во Франции, ага? – уточняю, чтоб ничего не пропустить.

– Ну, откуда родом все эти…, - скривился Дирк.

– Вынужденные мигранты, - торопливо встряла Хелен.

– Его, наверное, насиловали старшие братья, - злорадно «посочувствовала» Марта.

– А может даже отец и братья отца, - развила направление Хелен.

– И соседи тоже. – «Посочувствовала» Марта. – Да-да, у них принято часто ходить в гости, я читала…

Хелен согласилась.
– А когда к соседям в гости приходили их родственники, они все вместе…

– И он, конечно, рано пристрастился к наркотикам, - со знанием дела уверенно предположил Дитрих, наверное, чтоб сменить явно заевшую пластинку изнасилований. – Из-за травки часто попадал в полицию, его там били…

– И тоже насиловали! – Марта не пожелала отказываться от «острой» темы.

– Всё это повлияло на парня, деформировало психику, - Ганс решительно подвёл черту. – Девочкам следовало хорошенько подумать об этом, прежде чем…

– Запихивать этого извращенца…, - у Марты вырвалось с придыханием, но она сразу смутилась, Хелен подхватила «со всею кротостию», - несчастного больной башкой в унитаз.

С опытностью истинных европейцев в «минутах скорби» в память по жертвам того и этого все четверо разом замолкли на шестьдесят секунд, склонив покаянные головы. «Они могли его просто молча убить???» - обалдела моя первая натура. Всё естество немедленно взалкало справедливости. – А японцы? Может, это они его подбили?

Ребята уделили скорби ровно минуту, и лишь по её истечению Дирк сказал строго.
– Сёма, не нужно так говорить о Танака…

– Особенно нам…, - блеснули сталью глаза Ганса.

– Ты не понимаешь, - Хелен взяла меня за руку. – У Японии очень непростая, древняя культура…

– Их взгляды на мораль могут показаться странными, - ладошка Марты легла мне на плечо. – Но в космосе встречаются и более странные вещи…

– Они погибли, - сурово сказал Ганс.

– И они скорее погибли бы ещё раз, - с особым значением заговорил Дирк, - чем кто-либо заставил бы их говорить о себе такое… Как этого несчастного Максика!

– Вот именно, что заставил! – Пытаюсь ещё раз доораться до их здравого смысла. – Я шантажировал Макса! Это я продырявил стену, а сам вынудил его сказать, что он и… ну, чтоб подглядывать – вот! Буханка, скажи им!

– Подтверждаю, что кадет-пилот Семён действительно пробил гвоздём стену в своей каюте, - немедленно отозвалась искин.

– Да, Сёма, ты молодец, - улыбнулась Хелен. – Единственный мужик, забивший здесь гвоздь!

– Только тут тебе не как дома, - поморщился Дирк, - всё немного сложнее гвоздей.

– Понимаешь ли, искину невозможно соврать! – словно пожаловалась Марта. – Макс сказал правду.

– Какую правду? – вырвалось у меня непроизвольно. В душе-то я сразу помахал рукой вслед покидающему меня навсегда рассудку.

– Буханка, покажи Сёме то послание, - сказал Дирк смущённо. В поле зрения, в левом нижнем углу замигал квадратик. Я рефлекторно попытался его рассмотреть, Буханка тут же «открыла» файл – квадратик превратился в маленькое окошко видеопроигрывателя, сразу включилось воспроизведение. В кадре появилась розовая стена, в разъехавшейся двери показался Макс ис порога принялся шевелить губами нас ещё не расцарапанной физиономии. Как в немом кино побежали субтитры: «Девчонки, не надо убивать Семёна. Это я за вами подглядывал… с японцами. Типа извините, ага?». Едва договорив, он тут же покинул помещение, запись закончилась. Меня сразу насторожил ракурс съёмки. – Получается, что к приходу Макса, кто-то из шведок сидела на потолке, или под самым потолком на антресолях?

– Причём тут шведки? Это записывала искин, - пожал плечами Дирк.

– А как же запись попала к вам?

– Буханка и передала, - терпеливо объяснила Марта, - «от анонимного адресата».

Что-то в этом… ммм… Буханка? Но зачем это ей? Ладно, это потом… И тут до меня дошло главное – Макс сказал просто «подсматривали», не уточняя, каким образом. Вот и попрошу уточнить при случае, а пока меняем тему.

– Ребята, извините за то, что начал об этом…

– Что ты! Ты, Сёма, молодец, что заговорил о Максе, - виновато улыбнулась Хелен.