В плену любви
Шрифт:
— А потом со мной что-то случилось, он перегнул палку. И я сошла с ума, перестала быть собой, стала Адским охотником, разящим клинком.
Они к тому времени уже пресытились, привыкли к моей покорности, не видели угрозы в запуганной и сломленной девчонке. Во время одной из отвратительных игр Хопешу зачем-то понадобилось снять с меня запирающий магию ошейник, и в этом была его ошибка.
Анхелос по-настоящему сильны, когда сражаются за то, во что верят. И чем истовей вера в собственную правоту, тем больше силы. В тот миг я верила, что эти мрази, это отвратительное
Плохо помню, как все было. Только крики, ощущение текущей по венам чистой силы, чужой животный ужас, бессмысленные и смешные попытки сопротивления. Кажется, Дантар о чем-то умолял, взывая к Риане, но Рианы там больше не было. Я стала живым воплощением мести, смертью, огненным мечом в руках справедливости. И четверо демонов мне были так… На несколько ударов. Я могла бы в тот момент выйти хоть против целой армии, спалить себя дотла, но уничтожить их всех…
Почти спалила.
Служба безопасности опоздала на несколько часов. Они обнаружили меня без сознания в окружении изрубленных тел и сначала долго не могли поверить в то, что я сделала это сама, в одиночку — без тренировок и магической поддержки.
В себя я пришла на больничной койке. В груди там, где раньше грело тепло анама, теперь ощущалась выжженная дыра, яма. И такая же яма ощущалась в моей жизни. Не знаю, что было страшнее — те дни во власти садистов-демонов или недели после. Наедине с воспоминаниями, с выгоревшим анамом в груди.
— И как ты вылезла? — хрипло спросил демон. — Из этого дерьма.
— С трудом.
Первый год жить не хотелось. Если бы не всепоглощающая апатия, рожденная транквилизаторами, я бы покончила с собой. С лекарствами было плохо, но без них еще хуже. Дикие приступы паники, истерики, черная меланхолия.
Сама не знаю, как мне хватило тогда сил собрать себя из осколков. Наверное, помогла мысль, что если я все-таки умру или всю жизнь проведу на таблетках, то получится, что эти твари все же победили.
И я стала жить не ради кого-то и не благодаря кому-то, а назло.
Смешно вспоминать, но мне пришлось учиться заново разговаривать с мужчинами. Выходить за пределы комнаты. Получать удовольствие от самых простых вещей.
Очень помог дворцовый мозгоправ — приятная женщина в возрасте с мудрыми глазами и доброй улыбкой. Без нее у меня вряд ли получилось бы выкарабкаться. И тем больнее стало, когда я узнала, что по регламенту она обязана делиться интимными подробностями наших бесед с императором.
После этого я замкнулась и зареклась быть откровенной хоть с кем-то.
Но свою роль ее помощь все же сыграла. Почти выжженный анам начал расти. Сначала крохотный ножичек размером не больше кинжала для бумаг, потом стилет. Ко мне вернулась магия и вместе с ней краски жизни. Я нашла новую точку опоры, научилась смеяться и плакать заново. Да, во мне мало осталось от беспечной домашней девочки, которая очертя голову согласилась бежать с возлюбленным. Почти не помню какой была тогда, в памяти словно черная трещина.
Но я живу. Радуюсь. Мечтаю. У меня есть желания и цели. Я даже способна к близости с мужчинами, пусть неполноценно, но хоть как-то…
— Дерьмо, — тихо подытожил демон. Он выпустил меня, сел и сгорбился, сжимая кулаки. — Все дерьмо… Понимаю почему ты молчала.
Сама не знаю какой реакции ожидала, но в этот миг я ощутила прилив нежности и благодарности к нему. За то, что разделил со мной этот страшный кусок моей жизни. Разговор получился тяжелый, но сейчас мне стало легче. Так легко, что это почти пугало. Как будто в душе прорвало давно зревший гнойник. Я села, осторожно обняла его сзади, прижавшись щекой к плечу.
— Прости.
— За что?
— Тебя расстроил мой рассказ.
— Не то чтобы расстроил, — он невесело усмехнулся. — Просто тяжело знать, что все это уже случилось, и я не могу ни спасти, ни защитить тебя, малыш. Но спасибо, что поделились. Кажется, теперь я лучше понимаю почему у нас все так началось.
— Я не сказала главного… — я тяжело вздохнула, не зная как приступить к самой тяжелой и самой свежей части. — Понимаешь, Хопеш, в отличие от других демонов, всегда ходил под мороком, я не видела его лица, но очень хорошо запомнила голос. И сегодня, когда мне представили Хестора Гронгарда… Я думаю… Нет, не так: не знаю как он выжил, но почти уверена, что это он.
Глава 22. Оригинальное предложение
— Та-а-ак, — медленно протянул демон, и улыбка на его лице стала оскалом хищника. — Значит, принц.
— Подожди! Я не уверена… — сама испугалась его реакции. Мгновением раньше меня обнимал нежный и любящий мужчина и вот уже рядом убийца, в глазах которого я читаю чужую смерть. — Я не видела его лица, он носил “Тысячеликий морок”! И я тогда у… — тут я запнулась. — Убила… всех четверых. Даже СБ потом подтвердило, что были найдены останки четырех демонов…
— Но ты его узнала.
— Могла ошибиться. Послушай, я пришла к тебе не чтобы ты на него покушался, даже не вздумай!
— Тогда зачем? — спросил Дэмиан. Сощуренные глаза и полное решимости лицо говорило, что мои слова его не переубедили, и мне стало по-настоящему страшно за этого идиота.
Он ведь полезет на рожон, он такой! И его убьют, обязательно убьют. А я не могу этого допустить.
— Просто… ты ведь обещал что-то придумать.
— Я уже придумал.
— Нет! — я вцепилась в него и затрясла. — Не смей рисковать жизнью! Если ты… если тебя…
Если тебя убьют, то мне останется только шагнуть с обрыва, не выпуская крыльев. Потому что оставаться в мире, где есть Хопеш, но нет тебя, я не хочу.
— Меня не так-то легко убить, малыш, — самоуверенно заверил этот балбес.
— Да нет же! Послушай, он принц другого государства. Его смерть на нашей территории — огромный дипломатический скандал, может начаться война. Я уже молчу о том, как его охраняют…
— Добраться можно до любого, это вопрос подготовки и времени.
Нет, такое ощущение, что мои слова просто отскакивают, как от стенки!