В плену страстей. Женщины в истории Рима
Шрифт:
— Я дочь Катона, Брут, и вошла в твой дом не для того только, чтобы, словно наложница, разделять с тобою стол и постель, но чтобы участвовать во всех твоих радостях и печалях. Ты всегда был мне безупречным супругом, а я… чем доказать мне свою благодарность, если я не могу понести с тобою вместе сокровенную муку и заботу, требующую полного доверия? Я знаю, что женскую натуру считают не способной сохранить тайну. Но неужели, Брут, не оказывают никакого воздействия на характер доброе воспитание и достойное общество? А ведь я — дочь Катона и супруга Брута! Но если прежде, вопреки всему этому, я полагалась на себя не до конца, то теперь узнала, что неподвластна и боли.
С
С тех пор Порция стала полноправной участницей заговора против Цезаря и во всем поддерживала мужа. В роковые мартовские иды 44 года до н. э., когда Марк Брут вышел из дома, имея при себе кинжал, «никто, кроме жены, об этом не ведал».
Несмотря на мужество, Порции лучше было не знать, что предстояло мужу в тот день. Спустя некоторое время к Бруту, находившемуся на заседании сената, приблизился кто-то из домочадцев с вестью, что Порция при смерти. «И верно, Порция была в таком напряженном ожидании и настолько переполнена тревогой, — пишет Плутарх, — что с величайшим трудом могла принудить себя остаться дома, при любом шуме или же крике вскакивала с места, словно одержимая вакхическим безумием, жадно расспрашивала каждого приходившего с форума, что с Брутом, и сама посылала гонца за гонцом. Задержка тянулась нестерпимо долго, и, в конце концов, под воздействием душевного смятения телесные силы ее иссякли и угасли. Она не успела даже уйти к себе в спальню, но впала в беспамятство и оцепенение там, где сидела, щеки ее мертвенно побелели, голос пресекся. Увидев это, служанки подняли страшный крик, к дверям сбежались соседи, и тут же разнесся слух, будто Порция скончалась. Однако же она быстро очнулась и пришла в себя, и женщины, опомнившись от испуга, захлопотали вокруг нее. Брут, разумеется, был немало встревожен сообщением, которое ему принесли, но не уступил чувству настолько, чтобы покинуть общее дело и вернуться домой».
Убийство диктатора не принесло желанной реставрации республики, а лишь привело к новой гражданской войне. Бруту предстояло покинуть Италию. Порция провожала мужа до побережья; там в небольшом портовом городке Велии они попрощались, как оказалось, навсегда.
«Она пыталась скрыть волнение и тоску, но, несмотря на благородную высоту нрава, все же выдала свои чувства, рассматривая картину какого-то художника, изображавшую сцену из греческой истории: Андромаха прощается с Гектором и, принимая сына из его рук, пристально глядит на супруга, — описывает Плутарх мужественную римлянку в момент расставания с супругом. — Видя образ своих собственных страданий, Порция не могла сдержать слез и все плакала, много раз на дню подходя к картине».
«Лишь по природной слабости тела уступает она мужчинам в доблестных деяниях, но помыслами своими отстаивает отечество в первых рядах бойцов — точно так же, как мы», — скажет о своей жене Марк Брут.
Осенью 42 года до н. э. республиканцы потерпели поражение при Филиппах от войск Антония и Октавиана. Марк Брут после битвы «упер рукоять меча в землю и, придерживая оружие обеими руками, бросился на обнаженный клинок и испустил дух».
«Супруга Брута, Порция, как сообщает философ Николай и вслед за ним Валерий Максим, хотела покончить с собой, но никто из друзей не соглашался ей помочь, напротив, ее зорко караулили, ни на миг не оставляя одну…» (Плутарх).
Ситуация была точно такой, как у ее отца после поражения в Африке. У Катона, опасаясь худшего, забрали меч. Это лишь вызвало улыбку старого защитника республики: «Против себя самого мне не нужно никакого меча — я могу умереть, на короткое время задержав дыхание или одним ударом размозжив себе голову об стену».
Порция оказалась достойной своего изобретательного отца; она рассталась с жизнью необычным способом: «выхватила из огня уголь, проглотила его, крепко стиснула зубы и умерла, так и не разжав рта».
Клеопатра
(69–30 годы до нашей эры)
И многих пронзит, царица,
Насмешливый твой клинок,
И все, что мне — только снится,
Ты будешь иметь у ног
Самая загадочная, роковая и последняя царица Египта происходила из рода Птолемеев. Основатель династии Птолемей Лаг — военачальник и телохранитель Александра Македонского — получил Египет в 323 году до н. э. после распада империи великого завоевателя. В 322 году до н. э. Птолемей убил своего предшественника, Клеомена из Навкратиса, — наместника Египта при Александре Македонском.
Чтобы в дальнейшем избежать подобных неприятностей, Птолемеи ввели у себя необычную практику: брать в жены самых близких родственниц. Сын основателя династии — Птолемей II Филадельф — положил начало кровосмесительной связи, женившись на собственной старшей сестре Арсиное. Увы! Ничего хорошего из таких браков не вышло. Они нисколько не спасали правящую династию от внутренних распрей, лишь к прежним грехам добавлялся грех убийства. Одна из цариц сумела побывать замужем за всеми своими братьями по очереди, пока не погибла от руки собственной дочери — последней очень понравился дядя, и конечно, египетский трон. В общем, во времена, когда Клеопатра готовилась вступить во взрослую жизнь, сама принадлежность к царскому дому таила смертельную опасность.
По словам Страбона, «все цари после третьего Птолемея, испорченные жизнью в роскоши, управляли делами хуже своих предшественников, но хуже всех четвертый, седьмой и последний — Авлет (Флейтист)». Он-то и являлся отцом Клеопатры. Птолемей Авлет, как уточняет Страбон, «помимо беспутного образа жизни, играл на флейте, аккомпанируя хорам, и настолько гордился этим, что не стеснялся устраивать состязания в царском дворце».
В конце концов, египтянам надоел незадачливый Флейтист, и его свергли. Царицей провозгласили старшую дочь Птолемея Авлета — Беренику. Поскольку два ее брата ввиду очень юного возраста были не готовы к супружескому ложу, пришлось искать вторую половинку на стороне. «В мужья царице пригласили некоего Кибиосакта из Сирии, который претендовал на происхождение от сирийских царей». Беренике муж не понравился, и она, как утверждает Страбон, «через немного дней велела задушить этого человека, не будучи в состоянии переносить грубость и низость его характера».
Второй муж понравился царице больше. Он был сыном Архелая, полководца понтийского царя Митридата. Впрочем, жили они в браке (и вообще) недолго. Отец Береники прибыл в Рим и пожаловался на своих подданных. Римский полководец Гней Помпеи распорядился вернуть трон прежнему царю. Птолемей, опираясь на римские мечи, вновь обосновался в Александрийском дворце, а собственную дочь и зятя приказал убить.
После кончины Птолемея Флейтиста египетский трон перешел к 19-летней Клеопатре и ее брату, 12-летнему Птолемею. Естественно, они должны были пожениться. Никого не смутило, что супруг слишком молод — такие браки в Египте были в порядке вещей.