В плену твоего безумия
Шрифт:
— На парковке мой Escalade. Именной номер Bergcorp. Если ты слишком отчаянная, жди меня там. Водитель получил указания на твой счет.
— Я ведь еще не согласилась.
— Я всегда рассчитываю все возможные варианты, Милана. Это всего лишь один из них.
— Считаю нужным предупредить, — в моей крови полыхало пламя чувственного предвкушения, когда я медленно поворачивалась, чтобы наконец смело заглянуть в глаза Хозяина. Того, кто всего лишь называл себя так. И того, с кем мы были равны во всем изначально.
— Я тебя внимательно слушаю.
В его глазах плясали
— Я не дам тебе увезти себя куда-то в этот раз. Как бы круто не было с тобой — ты не разлучишь меня с дочерью. Это на случай, если решишь, что я должна тебе отплатить за избавление от Азамата. Я не должна. Ты сам решил это сделать. Поверь, без моего согласия ты ко мне даже не притронешься.
Говорила — а сердце изнутри ребра ломало, так хотелось наконец припасть к четко очерченной, слегка надменной линии его губ и забыть обо всем на свете.
— Так что если твоя цель снова меня увезти — это не будет так просто, как тогда. Я научилась защищаться.
Чувственная улыбка скользнула по линии его губ, светлые глаза озарились внутренним огнём поглощающего желания.
— У тебя всегда есть право сказать мне «нет». Помнишь? Это то, что никто и никогда у тебя не отнимет…
Как выглядит безумие?
Никто не даст правильного ответа на этот вопрос, ведь у каждого оно своё. У кого-то окрашено негативным окрасом страха и неизвестности. У кого-то азартом новых открытий и адреналина, цветами самых острых эмоций.
У меня же оно было чем-то, не известным науке прежде.
Смятое платье падает к ногам. Стон глушат его губы, крадущие мое рваное дыхание и стук сердца. Преград больше нет, нет запрета на касание и визуальное восприятие. Вообще нет никаких преград.
Сейчас нас ведет страсть. Такая дикая и необузданная, что все, что имело значение прежде, стерто, разбито, перемолото ее жерновами.
Это было как в тумане. Гул голосов, смазанная мелодия, недоуменный взгляд Ларчиковой, которая так и не поняла, куда так резво сорвалась ее подруга — как Золушка с бала. Сейчас, наверное, она соединила дважды два, но мне больше нет до этого дела. Мой мир принадлежит ему. Только ему. Моему фантому, который наконец обрел имя.
Кирилл. Я пробую его на вкус. Ныряю в холодный омут его глаз, не чувствуя холода и дискомфорта. Мое тело пылает, как и сознание. Ярко. Необузданно. И мы не боимся сгореть.
— Завяжи мне глаза, — шепчу я в перерывах между его одержимыми поцелуями. Кожа пылает, кажется, мужские губы и руки оставляют на ней пылающие отметины. Он умеет касаться так, что кажется, клеймит меткой своего обладания. И одновременно защищая от всего мира.
— Я схожу с ума от того, что в них вижу, — его шепот едва не заставляет меня кончить от одних только объятий и поцелуев. Выгибаюсь, лифчик падает поверх платья. Тотчас же его руки накрывают полушария груди, губы смыкаются поверх соска, втягивая его в рот.
— Пожалуйста… — прошу, задыхаясь от желания и сама не понимая, о чем. Чтобы вернул меня хоть на миг в тот вечер в своем изолированном шале
Кирилл усмехается. А меня безумно вставляет от того факта, что я мысленно произношу его имя. Нет титулов. Нет субординации — хотя я сама не против примерять на себя давно полюбившуюся роль. А затем он усмехается, гладит мой живот, и в его руках появляется лента из черного шелка.
Я задыхаюсь от нахлынувших эмоций. Понимаю — против этого соблазна, самого мощного и одержимого, мне не устоять. И когда свет меркнет, у меня подкашиваются колени. Из горла вырывается одержимый стон.
— Тише, моя сладкая девочка, — шепчет Берг, целуя мой живот.
Его губы опускаются ниже. Пальцы скатывают кружево трусиков к коленям. Я с трудом удерживаюсь в вертикальном положении, когда его язык накрывает мою разгоряченную плоть.
— Не представляешь, что я хочу с тобой сделать, — его шепот в мою истекающую соками киску запускает новый виток спиралей порочного вожделения. — Жаль, я нее оборудовал здесь комнату удовольствий…
И его губы втягивают мой клитор. А мне мало. Я хочу до боли, до потери контроля, до шрамов на коже. Хочу отпустить себя полностью и позволить это сделать ему. Мне в этот момент почти так же жаль, что мы не в изолированном домике в горах.
Темнота возвращает меня туда. В то место, где родилась новая я. И от захлестнувших эмоций меня выносит за пределы реального мира. Слезы поглощает черный шелк, тело пылает в умелых руках того, с кем бы мне хотелось остаться и забыть обо всем. Я не знала, что плакать — тоже сладко. Что можно зачеркнуть в своем сознании те непреодолимые препятствия, что заставили нас потерять друг друга.
Мне не хочется спрашивать, почему все так произошло. Куда он исчез в тот самый вечер, когда я готова была вручить свою душу и тело. Какое у меня место подле него сейчас и что делать с Шанталь — да и надо ли. Слова пусты. Есть только сейчас. Есть слияние двух изголодавшихся друг по другу тел.
Язык Берга все настойчивее. Осмелев, опускаю руки, запуская пальцы в его волосы. Перед глазами все пульсирует от ярких красок нашей персональной вселенной. Я боюсь, что не удержусь на ногах. Но он сжимает мои бедра своими сильными ладонями, не позволяя упасть. Его язык и губы выписывают символы бесконечности на моей трепещущей плоти, и становится трудно дышать. Я почти задыхаюсь, бессвязно шепчу, чувствуя, как слезы катятся по щекам, — их не смогла удержать черная повязка. Несколько капель срываются вниз, и мой искуситель останавливается.
— Милана, — его тембр — рык изголодавшегося зверя. Он выпрямляется, проводит по моей скуле теплыми пальцами, снимая слезы. В моем имени уже немой вопрос, но за меня отвечает тело — я подаюсь навстречу, не желая терять его близости. Какой ответ еще нужен?
Его губы снимают соленые капли моей капитуляции, и я теряю голову. Просто лечу. Уже не понимаю — подхватывает ли Кир меня на руки, или это результат моего измененного состояния. Одна его близость — наркотик. Настолько мощный, что уже знакомые спирали затягивают меня в портал эйфории.