В плену
Шрифт:
– Так как же всё-таки ты собираешься это сделать? – более настойчиво повторил вопрос Арсения Алексей. – Придётся иметь дело с полицией. Давать не только объяснения, но и показания. Может, ты скажешь, что, купив у американского президента дом, обнаружил в помещении для хозинвентаря пылившегося Рембрандта? Его, беря инструмент, передвигали с места на место садовники, матерно ругаясь.
На этот раз Дмитрий ответил резко:
– Что я скажу, это моё дело. Сейчас речь идёт не об этом. На повестке времени две проблемы, которые
– А мне? – подал голос Борис.
– Тебе потом, – отмахнулся босс.
– А именно? – спросил Алексей.
– Первая: купить эту картину как можно дешевле и доставить её в Германию. А перед этим там следует купить солидную недвижимость. Желательно, старинную. Скажем, где-то в окрестностях Дрездена, Гамбурга или Мюнхена. «Плевать чего, но чтоб красиво».
– А мне, я так полагаю, – подал голос искусствовед, – предстоит установить подлинность картины?!
– Правильно полагаете, Арсений Викторович, – подтвердил олигарх и широко улыбнулся.
А Алексей, смирившись с неизбежностью, спросил:
– Ну, и кто продавец? И как он на тебя вышел?
– Продавца ты знаешь, но я тебе его не назову. Таково условие: знать должен только я. Я дал слово. А ты знаешь цену моему слову. – Друг, конечно, знал, но при посторонних говорить, а точнее, называть её, не стал. – Переговоры будем вести через его агента, который находится здесь, в Ницце.
Алексей покачал головой и сказал:
– Ох, чувствую мягким местом, что имеем дело с соотечественником?! Ох, чувствую, что беды не оберёмся и горя хлебнём?!
– Не каркай. Начинать дело надо с расчётливым воодушевлением и скрытым оптимизмом.
Призыв не возымел действия. Друг продолжал канючить:
– Неужели ты забыл, как тебя надул на миллиард твой арт-дилер? От этого искусства одни убытки!
– Убытки от искусствоведов, которые бывают слишком алчны и бесчестны. Поэтому, я пригласил Арсения Викторовича в качестве эксперта только на разовую сделку.
– Ты вспомни судебную волокиту с тем французом-проходимцем?! Сколько лишней суеты?! Сколько потрачено нервных клеток?! А тут дело с русским…
– Вся наша жизнь – это сплошная суета. А нервы, как и деньги, они нужны, чтобы их тратить. Так какая разница, на что? Думаешь, на семейные скандалы лучше? То-то же. А у алчности и подлости нет национальности и расовых различий. Есть хороший человек, а есть подлец и жулик.
Сделав паузу после абстрактных высказываний, Дмитрий продолжил:
– Я не знаю, откуда он взял эту картину, но на аферу и жульничество со мной он не пойдёт. Не решится. Не посмеет. Когда-то он в разы превосходил меня по состоянию, а теперь дела его плачевны. Он, можно сказать, миллиардер-клошар. – Он брезгливо поморщился. – Но терять бдительность нельзя и готовым надо быть ко всему.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Самолёт «Фалькон 7х» вылетел из аэропорта «Ницца
На борту, кроме членов экипажа, находилось шесть человек. К четверым, беседовавшим на яхте, присоединились ещё два человека в качестве дополнительной охраны. Бывшие, но ещё молодые спецназовцы, работавшие в службе безопасности олигарха Зерноклюева. Оба русские.
Четверо непосредственных участников секретной миссии расположились в обеденной зоне, отослав охранников в спальную часть салона.
Через десять минут полёта пилот-француз сделал сообщение на своём родном языке:
– Месье, мы парим на высоте трёх миль. На земле весна, а здесь, за бортом, зима. Температура воздуха минус 17. При благоприятном стечении обстоятельств, кои, надеюсь, нам будут сопутствовать, в аэропорт «Внуково 3» мы прибудем через три с половиной часа. Надейтесь на Всевышнего и получайте удовольствие.
Арсений Перминов к непонятному сообщению остался безучастным. Дмитрий и Алексей едва заметно усмехнулись. А Борис хмыкнул и крикнул в сторону кабины пилотов:
– Ты лучше крепче держи «баранку» и следи за дорогой!
– Вот именно, – вдруг серьёзно поддержал телохранителя олигарх. – Каркает тут. Шутник.
– Ладно, пусть пока пошутит, – отозвался Борис. – Но если что-то пойдёт не так, я его первым выброшу за борт. Пусть летит эта ворона домой своим ходом. – И, посмотрев на босса, предложил. – Ну что, Михалыч, пора бы подкрепиться?! Одним кофе сыт не будешь.
– Да, пожалуй, – согласился Михалыч и посмотрел на остальных спутников, расположившихся напротив. – Вы, полагаю, тоже не особо сыты?
Финансист и искусствовед кивнули головами. Первый утвердительно, второй отрицательно. Что в обоих случаях сводилось к общему знаменателю: финансист – да, не особо сыт, искусствовед – нет, не особо сыт.
– Давай, Боря, – скомандовал Дмитрий, – распаковывай сумки. Чего нам там собрала Изабель?!
Спустя несколько минут стол был сервирован. На нём красовались известные французские блюда: касуле, тартифлет, нисуаз и киш. Доводили до гастрономической гармонии этот натюрморт лучшие французские вина: «Шато Лагранж», «Сотерн» и «Шабли».
Хозяин налил себе, Алексею и, задержав руку с бутылкой над бокалом Арсения, вежливо спросил:
– Арсений Викторович, пригубите в такую рань малость?
Искусствовед изобразил на своём лице недоумение и удивление:
– Неужели я выгляжу настолько плохо? – И скромно улыбнулся. – Отменное вино за счёт заведения можно выпить и ночью. – И добавил. – В меру, конечно.
Когда завтрак подошёл к десерту, Алексей обратился к другу и боссу, вновь выражая сомнение и волнение:
– Дима, ты, конечно, меня извини, но я даже здесь, в самолёте, против этой сделки. Причём, категорически! Хоть это и не совсем моё дело, но…