В подручных у киллера
Шрифт:
– Я все прекрасно понимаю! И я сама поеду туда утром! Я уж сумею к нему подобраться!
– А как ты его узнаешь?
– Вы поедете со мной, покажете его мне, а я…
– Не много ли ты на себя берешь, подруга? – хмыкнул Никита. «До чего же самонадеянная девчонка», – подумал он. – Ты, между прочим, напрасно считаешь, что все так легко и просто…
– А что особенного? Я просто подойду к этому дядьке и скажу: «Извините, пожалуйста, у меня к вам разговор жизненной важности!» Думаешь, он пошлет меня куда подальше?
– Именно! – засмеялся Никита.
– Ничего
– А спорим?
– Спорим! – приняла вызов Маня.
– На что спорим?
– На кафе-мороженое!
– Годится!
– Готовь побольше бабок, я обожаю мороженое в кафе и с водичкой.
– Договорились. Я, между прочим, тоже могу много мороженого слопать, – предостерег ее Никита.
– Не мылься, мороженое лопать буду я. А ты – платить! – засмеялась Маня.
– Значит, завтра с утра тебе придется очень рано выйти из дому, а что ты скажешь сестре? – поинтересовался Гошка.
– Придумаю что-нибудь! Большое дело!
– Может, стоит ей все рассказать, а то чем больше врешь… – тяжело вздохнул Никита.
– Нет, нельзя! Она за меня испугается, тогда даже маме в состоянии наябедничать.
– Она на ябеду не похожа, – вступился за Сашу Гошка.
Его тон Мане не понравился. Она взглянула на Гошку с подозрением. Неужели он втюрился в Сашку?
– А почем ты знаешь, как выглядят ябеды? У них что, на лбу метка есть?
– Метки нет, просто я всегда чувствую, способен человек на подлость или не способен. Вот и все. Твоя сестра, по-моему, не способна. – Он произнес это нарочито бесстрастным голосом, уж больно ему не хотелось, чтобы хоть одна живая душа догадалась о его чувствах.
– Ну, раз ты так считаешь, я ей все расскажу, но предупреждаю – она может мне помешать, и тогда все сорвется.
– Подожди! – остановил ее Никита. – Пока никому ничего не говори! Если сумеешь завтра вырваться из дома, ничего никому не рассказывая, отлично!
– Сумею, без вопросов! Во сколько надо выйти?
– В семь!
– Значит, выйду в семь!
– Никит, а может, мы вдвоем с Маней съездим, а? – предложил Гошка.
У Мани от радости екнуло сердце, но Никита возмутился:
– Это почему? С какой стати?
– Да нет, просто я подумал, мы ведь в одном подъезде живем, а ты довольно далеко…
– Ну и что? Нетушки, мои детушки, я не согласен, встретимся в метро – и все дела!
– Ладно, – легко согласился Гошка.
А Маня огорчилась. Но не слишком, все-таки какое-то время ей удастся побыть наедине с Гошкой… «Пускай побуду, Гошка, с тобой совсем немножко…» А дальше ничего не придумывалось.
Утром она встала в половине седьмого, умылась, причесалась, надела новенький голубой с ромашками сарафанчик, выпила стакан молока с куском черного хлеба и на цыпочках выбежала в прихожую. Саша спала. Минутку подумав, Маня вырвала листок из блокнота, лежавшего возле телефона, и написала: «Санечка, не волнуйся, я ушла по важному делу. Вернусь к двум часам. Целую. Маня». Записку она положила на кухонный стол.
Гошка уже дожидался ее внизу.
– Маня, в целях конспирации
Маня понимающе кивнула.
– Ты иди первой и жди меня у газетного киоска.
Она снова молча кивнула и побежала прочь со двора. Выждав две минуты, Гошка пошел следом. От киоска к метро они шли вместе.
– Гош, а ты кого боишься-то?
– Боюсь? Никого я не боюсь, с чего ты взяла? – удивился он.
– Тогда почему нам нельзя было вместе выйти?
– На всякий случай! Вдруг кто-то скажет – Гошка с этой новой девочкой в семь утра из дому вышел. Нам с тобой это надо?
– А если нас сейчас кто-то засечет?
– На улице мы могли случайно столкнуться, это не то же самое…
Маня поглядела на него с уважением.
– А ты ушла без проблем? – спросил Гошка.
– Без всяких! Санька еще дрыхла, я ей записку оставила: ушла, мол, по важному делу! А твоя мама не возникала?
– Нет, мы с Никитой придумали, что едем на дачу, я говорю, к его однокласснику, он говорит, что к моему. Там очень здорово – лес, речка и все такое, только ночевать негде…
– И ваши мамы верят?
– Пока да.
– Понятно.
Они замолчали. Маня вдруг начала волноваться. Ведь ей предстоит такой разговор… Надо убедить взрослого и, по-видимому, важного человека, что ей можно верить, что она не какая-то глупая девчонка… У нее даже в животе заныло от волнения. И ладони зачесались. А Гошка думал, имеет ли он право подвергать опасности Маню. Ведь если опасность грозит им с Никитой, если какие-то таинственные люди засекли их вчера, то они вполне могут догадаться, что девчонка, подбежавшая во дворе к Римминому мужу, как-то связана с ними… И его прошиб холодный пот, несмотря на жуткую духоту в метро.
– Послушай, Маня… – нерешительно начал он.
– Что?
– Знаешь, я подумал… Не надо… Не пойдешь ты никуда!
– То есть как?
– А вот так! Не пойдешь, и все!
– Почему?
– Потому что это опасно!
– Для меня? Но ведь меня никто не знает!
– Догадаются, они такие…
– Не обязательно! Я что-нибудь придумаю!
– Что ты придумаешь? Они похитрее тебя будут!
– Неизвестно еще! Я уже придумала! Моя мама так за моего папу замуж вышла!
– Что? – оторопел Гошка.
– Мама была еще студенткой, а папа уже известным артистом. И она была в него жутко влюблена, но он на нее внимания не обращал. Они даже знакомы не были.
– И что твоя мама сделала? – заинтересовался Гошка.
– А вот увидишь! – лукаво улыбнулась Маня.
– Нет, ты сначала скажи!
– И не подумаю! Гошка, ты за меня боишься, да?
– Естественно!
– Кайф! – вырвалось вдруг у Мани, и она залилась краской.
Гошка сделал вид, что не заметил. Его все еще терзали сомнения, стоит ли затевать все это с Маней, но, с другой стороны, ему было очень интересно, что ж такое предприняла много лет назад мама Мани и Саши. И потом он уже понял – с Маней спорить бесполезно. Она все равно сделает по-своему. Да и дело у них совсем нешуточное, промедление может обернуться большой бедой.