В погоне за красотой

Фонкинос Давид

Она предложила ему сходить куда-нибудь поужинать. Они вошли в таиландский ресторанчик, находившийся в этом же доме, на первом этаже. В оформлении зала царил махровый китч, но это, как ни странно, помогало разогнать гнетущее настроение момента. Элеонора заговорила о своей дочке, о перипетиях их домашней жизни. И Антуан вдруг задумался: не усугубило ли его депрессию бегство из Лиона? Ведь тем самым он лишил себя всего, что доставляло ему столько радостей, – например, общения с любимой племянницей. Уехав тайком, как преступник, он отрезал все пути возврата к счастью.

Помолчав, он спросил:

– А

как же ты меня разыскала?

– Да почти случайно. Тебе прекрасно удалось вычеркнуть нас из своей жизни. Невозможно было узнать, где ты и что ты, – ни телефона, ни адреса, ни подписки на газеты. Я уж не знала, что и думать. Даже вообразила, что ты, может быть, разведчик и тебе грозит какая-то опасность. Но потом решила, что это все-таки маловероятно.

– …

– Я опросила всех твоих друзей, хотела узнать, как ты был настроен в последние месяцы. Все они считали твою историю с написанием романа чистейшей выдумкой.

– …

– Ну и конечно, я позвонила Луизе.

– И что же она тебе сказала?

– Да ничего определенного. Что ваши последние объяснения проходили вполне мирно, но что она чувствовала в твоем голосе печаль.

– Это естественно, мы ведь прожили вместе целых семь лет. Делили и горе и радости. После этого разговаривать о пустяках всегда немного грустно. Она тоже выглядела подавленной при встречах.

– Ну еще бы…

– Я повторяю: у нас с ней вполне нормальные отношения. Ну, разошлись, и все тут, ничего страшного.

– А я продолжаю думать, что ты скрывал в тот момент свое горе.

– Я просто не хотел вам докучать. Такой разрыв – это же банально до ужаса. Тут и говорить не о чем. И давай больше не будем поминать Луизу, хорошо?

– Ладно, не будем.

– Так как же все-таки ты меня нашла?

– Я набрала твое имя в поисковой строке. Надеялась, что, если кто-нибудь упомянет о тебе в интернете, я это узнаю. И каждое утро прочесывала соцсети – проверяла, не появился ли ты где-нибудь. И мне повезло!

– Неужели?!

– Один из твоих студентов заметил тебя в Орсэ и узнал. Он разместил в «Твиттере» фото, где ты сидишь на стульчике в зале, и коммент к нему: «Какое падение! Господин Антуан Дюри, мой бывший преподаватель в Академии художеств, стал музейным смотрителем!»

– …

– Ну и как только я это увидела, так сразу и приехала, чтобы проверить.

– А кто он – этот студент?

– Уже и не помню, – кажется, его зовут Уго. Да какая разница?! Главное, я тебя нашла.

– С ума сойти…

– Что ты имеешь в виду?

– Человеку уже негде скрыться, всегда найдется какой-нибудь тип, который раззвонит на весь свет, кто вы и где находитесь. Тебя это не пугает?

– Да бог с ним, с этим Уго! Спасибо на том, что известил меня: благодаря ему я и сижу тут, рядом с тобой. И могу наконец спокойно вздохнуть. Знаешь, сначала я жутко сердилась на тебя за то, что ты вот так исчез, но сегодня вечером я счастлива.

– Я тоже…

– Так когда ты намерен вернуться? Не вечно же тебе прозябать здесь. Возвращайся, поселишься у меня, я буду за тобой ухаживать…

Антуан опустил ладони на руку сестры. Он и сам не знал, сколько времени собирается вести такой образ жизни, но впервые со дня своего побега сказал себе, что должен вернуться

к прежнему существованию.

14

На следующий день Элеонора уехала в Лион, взяв с брата клятву регулярно сообщать о себе. Он обещал, но в ответ заставил ее дать слово, что она никому не расскажет, где он находится. Два дня спустя он исполнил свое обещание, вставив сим-карту в мобильник и прислав ей успокаивающее письмецо. Внешний мир постепенно принимал реальные очертания в глазах Антуана. Приезд сестры, ее твердая и вместе с тем благожелательная позиция заставили его осознать всю тяжесть своего поступка, и он решил, что скоро для него начнется новый жизненный этап.

Включив телефон, он увидел лавину посланий, и среди них мелькнуло имя Луизы: «Антуан, говорят, ты куда-то уехал. Мы все волнуемся. Сообщи нам что-нибудь о себе, пожалуйста. Сообщи МНЕ о себе». Элеонора рассказала Луизе об исчезновении брата в надежде, что та сможет заставить его как-то отреагировать. Но она ошиблась. Письмо Луизы, как и остальные пятьдесят три послания, осталось без ответа. Антуан подумал: не исключено, что Луиза сочла себя виновницей моего отъезда. Наверно, так и говорила себе время от времени: «Он уехал из-за меня». С другой стороны, откуда ему знать, что она думала? Ничего-то он не знал. И не знал уже очень давно. В последние несколько месяцев их совместная жизнь была чередой недопониманий, словно между ними встала завеса тумана. Антуан не заметил, когда и отчего она возникла, эта завеса, – наверно, он слишком долго жил в счастливом ослеплении первых лет их любви. Какими же далекими они теперь виделись ему!

Перед его мысленным взором промелькнули беглые воспоминания о том времени. Времени любви и времени нелюбви. Это казалось каким-то жутким абсурдом: все, что они пережили вместе, съежилось, подобно шагреневой коже, сошло на нет. Он вспомнил их поездку в Париж, когда они вместе побывали в музее Орсэ. Наверно, какой-нибудь тогдашний смотритель заметил парочку, которая бродила, держась за руки, по тому самому залу, где Антуан просиживал теперь целыми днями. В те дни они были молоды, красивы, неотразимы и, как все влюбленные, абсолютно уверены, что это счастье – навечно.

15

Приятное воспоминание о встрече не потускнело; достаточно было вспомнить тот момент, когда Матильда и Антуан после закрытия музея любовались портретом «Мод». Во время своих рабочих перерывов он иногда возвращался к этой фотографии, и не столько из-за ее художественных достоинств, сколько из желания снова испытать сладость минут, проведенных здесь вместе с Матильдой. Это было нечто вроде сентиментального путешествия – таким образом он мысленно сближался с Матильдой. Человек любит то, что любят те, кого он любит. Он жалел, что им больше не удается поговорить по душам. Почему она не приходит? Неужели стесняется? Вполне возможно. Тем вечером он понял из некоторых ее признаний, что они оба, пусть и по-разному, выздоравливают после любовного крушения. Ему часто хотелось прийти к ней в кабинет, но под каким предлогом? Что он мог ей сказать? Попросить прибавки к жалованью? Он вполне серьезно рассматривал такой вариант. Абсурд – верный спутник желания.