В погоне за ней

Мэи?сен Кэт T.

Вот почему ты не должен нюхать косяки, ты, гребаный идиот.

Проходят дни, Тристан не попадается мне на глаза. Куда он ходит днем, я не знаю. Он говорит о том, что хочет попробовать себя в качестве актера, чтобы получить немного денег. Я смеюсь при мысли о том, что он будет стоять в очереди с каждым начинающим актером в Голливуде, но меня выставляют идиотом, когда он получает небольшую роль в рекламе зубной пасты. Ну, думаю, у него действительно отличные зубы.

Я погружаюсь в свою работу, пытаясь осветить каждую историю, которую смогу сделать

за дополнительные деньги. Реальность такова, что мне нужно опубликовать свою книгу. Я написал рукопись и уже наполовину ее закончил. Если я смогу найти издателя, то в финансовом плане я буду впереди, не говоря уже о победе над мечтой стать опубликованным автором. Потянув за несколько ниточек, мне удается договориться о встрече с издателем завтра днем.

Нервы берут верх, и я решаю, что мне нужно что-то успокоительное. Для того, чтобы оно вернуло меня к реальности.

К реальности Чарли.

Я сажусь на свое обычное место, в угловой кабинке, скрытой вешалкой для одежды. К счастью, меню в кафе высокие, поэтому я прячусь, как и в любой другой раз. Я смотрю на часы: одиннадцать — ее обычное время для кофе. Последние три месяца она приходит сюда каждый вторник. Она всегда выглядит взволнованной, когда входит, торопится с заказом двойного мятного горячего шоколада, заменяющего длинный черный, который она всегда заказывает.

В прошлый вторник она была особенно взволнована, но, черт возьми, она выглядит так великолепно, когда она в таком состоянии. Видеть ее беременной — это как обоюдоострый меч. Я жажду смотреть на это сияние, которое она излучает, но явный рост ее живота напоминает мне, что это он, и это убивает меня. Другой мужчина прикасается к ней — он прикасается к ней.

— Дядя Джулс!

Какого хрена?

— Земля вызывает дядю Джулса? Дружище, ты в порядке? Ты выглядишь так, будто увидел привидение, — он хватает меню, за которым я прячусь, вызывая у меня панику.

— Что ты здесь делаешь? И не называй меня так.

Я нервно смотрю на дверь. Черт! В любую секунду она будет здесь. Я выхватываю у него меню, притворяясь, что читаю его, стараясь не привлекать внимания.

— Ну, у тебя закончился сок, и я крикнул тебе, но ты меня не услышала, поэтому я просто пошел за тобой, — он бросает свой скейтборд на пол, издавая громкий звук. Я подношу палец ко рту, прося его не шуметь, а он продолжает смотреть на меня с выражением «все равно».

— Это как-то по-сталкерски, тебе не кажется?

Поговорим о том, как чайник называет чайник черным.

— Преследую, если ты горячая цыпочка, — он наклонился, чтобы посмотреть на мои ноги, — Но очевидно, что ты не горячая цыпочка.

Краем глаза я смотрю на дверь и встречаю взгляд Эрика. Черт, Эрик!

Он подходит к стойке и делает заказ, стоя к нам спиной. Возможно, он забыл, кто я. Да, конечно, он меня не помнит. Я не видел его с самого гала-концерта. Но опять же, вспомнить, что это Эрик? У него фотографическая память. В тот раз, когда мне подгоняли смокинг для благотворительного

бала, он сказал, что я укоренился в его памяти, и если я решу сменить команду, он будет первым в очереди с веслом и шариковым кляпом наготове.

Он оборачивается и подмигивает кофейщику, прежде чем подойти к нам.

Просто дыши, это совпадение.

Ты здесь не для того, чтобы увидеть Чарли.

Людям нужен кофе, мне нужен кофе.

Да, придерживайся этого!

— Так, так, так… Мистер Бейкер. Давно не виделись, — он ухмыляется.

— Эрик, как поживаешь? — вежливо спрашиваю я, пожимая ему руку.

— Великолепно. Но ты не хочешь знать обо мне, а если узнаешь, то динь, динь, динь! — он поднимает брови вверх и вниз, вызывая у меня смех. Эрик ничуть не изменился.

— По-моему, мы уже не раз это выясняли.

— Да, это так. Но мужчины, как известно, меняются во время кризиса среднего возраста.

— Эрик, мне тридцать три, и у меня все волосы на месте. Мне хочется думать, что до кризиса среднего возраста мне еще далеко.

— Хорошо, но если я увижу, что ты разъезжаешь на роскошной спортивной машине, я могу крикнуть: «У этого парня самый маленький пенис в мире».

Я продолжаю смеяться.

Эрик умеет так повернуть любую ситуацию. Вот я здесь, параноик, который знает, что я жду Чарли. Ну, по крайней мере, он еще не указал на это.

— Так это твой ребенок или что-то вроде того? — он смотрит на Тристана, оглядывая его с ног до головы.

— Приятель, мне двадцать один… вряд ли это ребенок, — защищаясь, говорит Тристан.

— О, хороший акцент. Наверное, скейтборд сбил меня с толку, — по-детски отвечает Эрик.

— Эрик, это мой племянник, Тристан. Он живет у меня несколько недель.

Знакомство закончено, теперь Эрик может идти своей веселой дорогой, как будто этой встречи никогда не было.

— Приятно познакомиться, Тристан. Итак, ты из страны под землей?

У Эрика ужасный австралийский акцент.

— Нет, я коренной южанин. Просто меня отправили в школу-интернат в Сиднее, — поправляет его Тристан.

— Школа-интернат? О, как это похоже на Гарри Поттера. Школа-интернат — это как сбывшаяся мечта. Застрять в комнате общежития с другими мальчиками? Общий душ…, — начинает он, когда Тристан начинает чувствовать себя неловко.

— Это вроде как не так, — бормочет Тристан, его голос тих.

Эрик чувствует, что Тристану не по себе, и переходит к делу: — Итак, как долго ты пробудешь в Кали?

— Официально — две недели, но опять же, это столько, сколько дядя Джулс меня примет.

Я снова кривлюсь при этом имени и бросаю на него раздраженный взгляд.

Тристан произносит слово «извините».

— Тристан решил заняться каучсерфингом, или, лучше сказать, устроиться на неопределенное время на моем диване со своей PlayStation.

Эрик продолжает тараторить, его фильтр, очевидно, отключен: — Точно, я не очень хорошо отношусь к электронным устройствам. Если, конечно, к ним не прилагается…