В поисках абсолютного чуда. Дилогия
Шрифт:
— А эти ребята? — спросил инквизитор.
— Вчера один из них, тот, на кого падал кирпич, избил меня в туалете и хотел обоссать. И у него почти получилось, если бы он не пописал до этого. А сегодня я узнал, что он все еще хочет на меня помочиться, и еще дать в рот. И я не думаю, что он выражался фигурально.
— Но это не повод, чтобы его убивать.
— А я и не пытался. Просто я очень сильно разозлился. Я вообще помню всю драку, как в тумане. То есть, вы хотите сказать, что я его чуть не убил? — казалось, до мальчика только теперь дошло. — Так значит и министр…
По щекам опять потекли слезы. Нет, он подозревал, но не верил. А теперь сомнений не осталось. Значит, этот дядька пришел убить
— Ну, тогда давайте, — сказал Ваня и опустил голову. — Вы ведь не зря заряжали их. Только можно так, чтобы не было больно? Эх, знал ведь, что так просто повезти не может…
Ваня смотрел на обшарпанные ботинки в ожидании. Почему-то, страха нет, только… грусть. Пускай его сейчас убьют, зато он сделал, что хотел. Отомстил Вовке и бабушке. И у него есть этот день. Мозг пробежался по нему. Кинотеатр, вкусный молочный коктейль, красивые магазины. Катание по люду с другими ребятами. Кататься его научил еще отец, но со времени его смерти, он попал на каток в первый раз. Бабка не хотела покупать коньки, а из старых он вырос. Каток в торговом центре расположен в подвальном помещении, Ваня вспоминал, как он смотрел на большой круг света над головой, и огни бесчисленных магазинов манили его, унося старую жизнь. Вокруг катались люди и смеялись. Взрослые здесь превращались в детей, а дети смеялись, радовались такому простому счастью, что не надо поднимать ног, чтобы перемещаться в пространстве… Единственное, о чем он жалел, что так и не покатался на новых роликах. А еще не пригласил Дашку на дискотеку. Да жалко, а так, в общем, нормально. У него есть сегодняшний день, такой день бывает не у каждого. С самого утра и до того, что случилось полчаса назад, он был счастлив и свободен. Почти двенадцать часов свободы и счастья — иному человеку и за всю жизнь такого не выпадет. Он ждал выстрела.
Андре разглядывал маленькую фигурку с понурой головой поверх мушки пистоля. По рукоятке течет пот, течет он и по всему Андре. Мальчик не просто не похож на обычного колдуна, он гораздо лучше большинства людей. И, быть может, лучше Андре. Ну убил он министра, и что? Андре видел, как парень действовал на улице и не сомневался — и тогда, и сейчас Ваня был в состоянии аффекта. С другой стороны, за все надо платить, а убийство и есть убийство. И потом, мальчик проклял с пару десятков человек в торговом центре. Но ведь он делал это мало того, что неосознанно, но и не получил личной выгоды. Пятитысячная купюра, прилетевшая к незнакомцу, доказывала, это было что-то вроде эксперимента. И впервые Андре поставил себя на место колдуна. Впервые, они не показались ему отвратительными. Быть может, поэтому Инквизиция и не трогает некоторых. Вот хоть тот же Гамбит. Ведь он помогает людям, и его не убивают. Так может этот мальчик ничем не хуже? Гамбит, наверное, начинал точно так же, а может и хуже. Про него вообще ходили слухи, что он раньше был, чуть ли не кем-то вроде Кремера.
Мальчик ждал выстрела, Андре наблюдал, как слезы, размывая рану на щеке, падают на грязный ковер розовыми каплями. Дрожащий палец лег на спусковой крючок. Великий Инквизитор отдал приказ на уничтожение, значит, колдун должен умереть. Дрожь от пальца передалась пистолю. Такого не было, даже когда он направил Убийцу Колдунов на Михаэля. И Андре опустил руку.
— Иди и умойся, — сказал Андре хриплым голосом, мальчик поднял голову.
— Так вы не будете меня убивать?
— Пока — нет. Там посмотрим…
Андре отвел взгляд. Зеленые глаза юного колдуна, казалось, смотрят в его суть. В действительности, они внимательно разглядывали формулы, стараясь расшифровать. У Вани ничего не получалось.
Спустя час, они сидели на кухне и доедали оливье. Андре нашел в серванте бутылку водки и уже выпил больше половины. На кухне столбом стоял дым от сигарет, мальчик почти не прикоснулся к салату. После той еды, что он ел в торговом центре, эта казалась пошлой. Скоро наступит тридцать первое декабря. Через двадцать шесть часов Новый Год. Андре не говорил с Ваней, тот тоже не знал, что сказать. Инквизитор сидел чернее тучи, в руке по-прежнему зажат пистоль. Он думал, выпивка добавит решимости, получилось наоборот. Ваня достал из коробка спички, и принялся складывать в небольшие уравнения. Два плюс два, один плюс три. Но не решал их, уравнения гораздо интересней такие — без ответа. Андре налил в чашку очередную порцию водки, выпил, не закусывая. Он затушил бычок минуту назад, но все равно достал новую сигарету, закурил. Это молчание невыносимо, он спросил:
— А тебе не пора спать, Иван?
— Вообще-то, я сова, но если вы хотите, я могу просто полежать в кровати. Бабушка всегда про… приказывала так делать.
— Нет, не надо. Я не твоя бабушка и не хочу тебя заставлять.
— Спасибо.
Андре затянулся, выдохнул дым к потолку, чтобы тот не коснулся мальчика.
— Слушай, Иван, я вот о чем хотел спросить…
— Да, дядя… э-э-э…
— Андре.
— Андрей?
— Нет, Андре.
— А вы француз?
— Нет, просто мой учитель называл меня так… в общем, не важно. Меня зовут Андре, я инквизитор класса Б +.
— Что, настоящий инквизитор? — глаза мальчика на секунду вспыхнули интересом. — Из Ватикана?
— Не из Ватикана, но наш Штаб неподалеку…. Дай я тебя спрошу, ладно. Мне, видишь ли, нелегко говорить с тобой.
— А почему?
— Потому что я приехал, чтобы тебя убить, но пока не могу этого сделать, — слова выходят с трудом, словно глотка Андре механизм, что забыли смазать.
— А почему не можете, дядя Андре?
— Просто Андре, без 'дядя'. Мы с тобой не родственники.
— Но я не могу называть вас просто Андре. Может, хоть по имени отчеству?
— У меня нет отчества.
— Так не бывает. У каждого был папа, и тот, кто стыдится его имени — дурак.
Андре открыл рот от неожиданности. Чтобы его учили, причем, не кто-нибудь, а колдун! Он даже захотел разозлиться, но вместо этого улыбнулся.
— Но ведь друзья могут называть друг друга просто по имени, — сказал инквизитор. — Даже если они разного возраста.
— Но мы с вами не друзья, — покачал головой Иван. Взгляд упал на стол, маленькие пальчики продолжают составлять из спичек цифры. — Друзья, знаете ли, не держат руку на пистолете, и не напиваются для того, чтобы набраться смелости и убить друга.
Андре опять открыл рот, и снова гневные слова застряли в горле. Он хмуро посмотрел на мальчика, достав оба пистолета, положил на стол. Так же аккуратно, как заряжал, он вынул патроны из стволов, сунул в карман. Инквизитор поднялся, опустил пистоли на холодильник. Туда же лег и кинжал.
— Ну а теперь ты можешь называть меня просто Андре? — спросил он, садясь на стул, и вытащив сигарету изо рта.
— Теперь могу. Так что вы хотели спросить, Андре?
Андре ухмыльнулся. Он налил еще водки, выпил, закусил салатом. Ему вспомнился разговор с Михаилом, когда тот учил, как правильно пить. За исключением того, что их не трое, а двое, все соблюдено.
— Тогда на улице, почему ты подыграл мне? — спросил Андре.
— Я просто подумал, что это будет невежливо, если вас уличат во лжи.
— Но я тащил тебя, чтобы убить, а ты заботился о том, что поставишь меня в неловкое положение?
— Так тогда я еще не знал, что вы хотите меня убить.
— Но незнакомый мужчина тащил тебя за шиворот, а ты еще помогал ему?
— А я считал, что вы были правы, что меня остановили. И знаете что, тогда я почувствовал, что вы действительно мой папа, который ведет меня домой, чтобы наказать за провинность.