В поисках черного золота
Шрифт:
Водитель «Мерседеса» тоже затормозил, и ребята узнали Растатуру, сидевшего за рулем.
— Глазам своим не верю, — произнес Химик и оглянулся. Сзади приближался микроавтобус. Впереди дорогу загораживал «Мерседес». Слева возвышалась пятиэтажка, справа находилась детская площадка.
Выбора не было. Химик резко повернул руль вправо, нажал на газ и, царапнув днищем по бордюру, заехал на детскую площадку, на которой в этот момент, к счастью, не было детей.
Он проехал под футбольными воротами без сетки, задел бампером край песочницы, соскочил с тротуара на дорогу и помчался по проспекту, выиграв время у своих
Впереди красным светом замигал светофор. Химик остановился перед пешеходным переходом и посмотрел в боковое зеркало. В остановившемся потоке машин, на сколько хватало глаз, не было ни белого «Мерседеса», ни черного микроавтобуса.
— Ты говорил, что подслушал разговор Растатуры со Слоном, вспомни, о чем они говорили? — обратился он к Вадику, когда зажегся зеленый свет.
— Растатура дал вам последний шанс.
— Это я уже слышал. Хорошенько подумай. Если все это время они не спускали с меня глаз, если видели, как я покупал билет на самолет, то мне лучше не ехать в аэропорт, а выбраться из Москвы другим способом. Вспомни, может быть, они говорили, что следят за мной?
— Вроде бы ни о чем таком они не говорили, — неуверенно произнес Вадик. — Растатура сказал, что если вы сбежите, то Слон за это ответит. А тот его успокоил, сказал про какие-то часы, мол, пока часики при вас, вы никуда не денетесь.
— Часы? Что в них особенного? — пожал плечами Химик, посмотрев на свой хронометр. — Хорошие дорогие часы. Мне их подарил Растатура. Не понимаю… — сказал он, задумчиво глядя на красный сигнал светофора. — Ничего не понимаю, — повторил он, отрицательно покачав головой. — Как они меня выследили?
— Семен Сергеич, когда мы с Вадькой ехали в микроавтобусе, я видел там компьютер, вернее, жидкокристаллический монитор с картой Москвы. По этой карте передвигалась какая-то красная точка. Может быть, в микроавтобусе есть радиопеленгатор? — неуверенно предположил Пузырь. — Вообще-то я пеленгаторы видел только по телевизору и в Интернете, поэтому не очень секу в этих делах, а то бы я вас давно предупредил.
Загорелся зеленый свет. Семен Сергеевич проехал перекресток и остановился. Несколько секунд он задумчиво смотрел на прыгающих по тротуару воробьев и на рыжего кота, который, выглядывая из-за водосточной трубы, внимательно следил за птичками. Внезапно Химик стукнул по рулю и воскликнул:
— Как же я сразу не догадался?! Ведь это так просто! У Растатуры столько денег, что он мог запросто купить радиопеленгатор и установить его в микроавтобусе. — Химик решительно снял с запястья золотые часы, собрался выбросить их в окно, но Пузырь остановил его.
— Дайте мне! — крикнул он, выхватил у Семена Сергеевича часы, вышел на тротуар, подкрался к рыжему коту и, схватив его за шкирку, пристегнул к пушистой рыжей шее золотой браслет.
Кот фыркнул, царапнул Пузыря, вырвался из рук и бросился наутек.
Вернувшись в машину, Пузырь хохотнул, переглянулся с Химиком и сказал:
— Пусть Растатура попробует найти нас без этих радиоэлектронных прибамбасов.
Семен Сергеевич проводил взглядом рыжего кота, скрывшегося в ближайшей подворотне, усмехнулся и нажал на газ.
— Может, объяснишь, чему вы радуетесь? — недовольно спросил Вадик у Пузыря. — Я не въезжаю, что в этом смешного.
—
— Ну.
— Баранки гну! Та точка и есть радиосигнал, который передают часы-передатчик. Слон мог находиться в своем микроавтобусе и следить за передвижениями Семена Сергеича, вернее, за его часами. Врубаешься? Теперь часы на кошке. Слон будет гоняться за этой кошкой, пока не поймет, что мы его обманули. А Семен Сергеич спокойно улетит из Москвы. Андэстэнд?
— Ага, ферштейн.
— Получается, что вы второй раз спасли меня от Растатуры, — сказал Химик, посмотрев на ребят в зеркало заднего вида. — За добро принято платить добром. Я бы рад вам помочь, да не знаю как. Я могу дать совет, как заставить Растатуру освободить твоего отца, Витя. Но вряд ли вы воспользуетесь этим советом.
— Расскажите, — попросил Пузырь.
— Со дня на день Растатура должен встретиться с покупателем, чтобы продать очередную партию золота. Золотые слитки спрятаны в мешках с удобрениями, мешки хранятся на чердаке, на даче Растатуры.
— Впервые слышу, что золото прячут в мешках, — удивился Вадик. — Обычно драгоценности хранят в сейфе.
— Это стандартное заблуждение. Многие думают так же, как ты, и ошибаются. Чем первым делом заинтересуется грабитель, проникнув в чужой дом? Сейфом. Ведь вор как рассуждает? Если есть сейф, значит, за его дверцей находится что-то ценное. Сейф можно вскрыть, взломать, вынести вместе с его содержимым, а на мешки с удобрениями никто не позарится. Растатура боится воров и остерегается охранников из «СОКОЛА», которые тоже неравнодушны к золоту. Поэтому он прячет золотые слитки в мешках на запертом чердаке. Я-то об этом знаю, мне доверяли… Будь вы посильнее и повзрослее, могли бы попытаться взять это золото и обменять его на отца. Но дача охраняется, чердак на замке, ключ от замка есть только у троих: у Растатуры, у Слона и у Киборга. Вам с ними не справиться, поэтому я и говорю, что мой совет вам ни к чему.
— Очень даже к чему! — воскликнул Пузырь. — Что же вы раньше молчали?! С Киборгом мы уже имели дело, это — тьфу, а не охранник! Мы разделались с ним за две минуты! И ключики у нас имеются, — Пузырь достал из кармана связку ключей, которую Киборг оставил в замке бани. — Эти? — спросил он, протягивая Химику руку с ключами. — Мы взяли их у Киборга.
— Если у Киборга, то, скорее всего, эти.
— Семен Сергеич, подвезите нас к даче Растатуры, а там мы сами справимся, — попросил Вадик.
— Не подвезу.
— Почему? Времени нет, на самолет опаздываете?
— Время есть. Дача находится на пути к аэропорту. Просто мне вас жалко.
— Вы же хотели нам помочь, так помогайте! — настаивал Вадик.
— Послушай, кто ты такой? — спросил Химик, посмотрев на Ситникова в зеркало заднего вида. — Разве похитили твоего отца? Зачем ты влез в это дело? Кто он тебе? — Химик кивнул на Пузыря. — Брат или родственник? Зачем тебе все это надо?
Вадик растерялся. Он не знал, как ответить, потому что никогда не задавал себе такого вопроса. Для него все было предельно ясно: у Пузыря неприятности, Пузыря надо выручать.