В поисках дома
Шрифт:
– Нет. Много дел.
– Может, мне приехать?
– Всё хорошо, Эмма. Отмечайте без меня, потом расскажешь, как всё прошло.
– Эх, ладно. Увидимся позже.
Он положил телефон на стол и закрыл глаза. Разговор получился какой-то сухой и холодный. Франц вздрогнул, когда подумал, что превращается в своего отца. Подступающий к горлу ком и сухость во рту натолкнули на мысль, что нужно выпить. У отца в кабинете отличный бар, и Франц сделал несколько шагов вперёд. В широкую чёрную дверь не было никакого желания входить, но выпить тянуло сильнее. Он тихо приоткрыл дверь в кабинет и направился к бару. Старинный платяной шкаф семнадцатого века так часто открывался, что дверцы даже не скрипели. Парень присел и открыл нижние створки.
– Ром, виски, джин,
– И мне налей.
Франц вздрогнул от неожиданности.
– Я тебя не заметил.
Отец сидел в углу кабинета на диване, закинув ногу на ногу. Несмотря на его строгий вид и морщинки в уголках глаз, сверстники Франца всегда говорили, что отец легко сошёл бы за его старшего брата. Те же черты лица, тот же русый цвет волос и прямая осанка объединяли их, но взгляд… он выдавал настоящий возраст. Серые глаза отца смотрели как будто насквозь, с присущим им циничным прищуром. Лицо не выражало ни одной эмоции – издержки всё той же профессии. Франца всегда забавляло, что отец закрашивал седину, чтобы выглядеть гораздо моложе, хотя в его работе возраст имел достаточный вес. Вокруг него были аккуратно разложены рабочие бумаги, а экран телефона то и дело загорался от входящих звонков и сообщений.
Франц разлил виски, подал отцу бокал, сел рядом в кресло и залпом выпил содержимое стакана. Неловкое молчание и витающее напряжение всегда присутствовали в их отношениях, но сейчас оно было просто невыносимо.
– Мама умирает.
– Я знаю, – ни один мускул не дрогнул на его лице. Взгляд остался таким же пустым и безучастным. Он сделал глоток виски. – Мне нужно закончить работу, ужинай без меня.
Отстранённость отца нисколько не удивила Франца. Он всегда был таким, и даже сейчас ничего не изменилось. Франц, выждав несколько секунд, поднялся и вышел из кабинета, прихватив с собой бутылку.
Хлопнув входной дверью, он оказался во внутреннем дворе. Франц уселся на ступени и сделал ещё пару глотков виски. Маме не нравилось, когда сын был пьян, но сейчас это вряд ли бы её побеспокоило. Ещё пару глотков, и уже чувствуется приятное тепло, растекающееся по всему телу. Голова начинает кружиться и жизнь кажется легче. Франц смотрел на увядающую природу и вспоминал весь свой жизненный путь.
Учёба в университете была не так плоха, и, можно сказать, что это время было самым лучшим в его жизни. Эмма Розенкранц, лучшая подруга по учёбе, одно время даже проявляла интерес к Францу, но он не мог разобраться со своими чувствами и остался девушке просто другом. Из земель Гессен, на втором курсе, к ним приехал молодой парень Феликс Кай, весельчак, с того дня вечно втягивающий Франца в глупые ситуации. После того случая на праздновании первого апреля им пришлось почти весь день отмывать коридор и стены на четвёртом этаже от разбрызганного всюду йогурта – любимой шутки Феликса. Только во время учёбы Франц чувствовал себя на своём месте. Но были и проблемы, в основном в начале пути. Хорошо, что профессор Майер увлёк парня своими предметами. История, как профессор любил повторять, скорее не наука, а способ познать себя. Погружение в прошлое открыло в молодом Франце горячий интерес к людям, их личностям и жизням. С помощью книг он узнал о дальних землях и мирах, что так манили к себе, прочь из скучной повседневности. Благодаря матери он заинтересовался антропологией и малыми народами. Поначалу это не так увлекало, как вопросы политики и общества, в котором он живёт, но вскоре его мнение изменилось. В благодарность профессору, Франц на выпуск подготовил речь, в которой было отведено больше половины времени своему наставнику.
Парень допивал остатки алкоголя и пустыми глазами смотрел в никуда, медленно приходя к мысли, что то, что держало его на ногах всё это время, с каждой секундой отдаляется всё дальше и дальше.
Глава 1
Облака медленно пролетали мимо, то и дело освобождая дорогу солнечным лучам, что били в иллюминаторы самолёта. Франц зажмурился и отвернулся. Он достал свой дневник из рюкзака и задумался. Переняв привычку матери, Франц стал вести свои наблюдения и описывать мысли на бумаге. Одно воспоминание о матери вызвало в нём бурю чувств. С похорон прошло всего пару дней, и рана была ещё свежа. Его холодное прощание с отцом постоянно появлялось перед глазами. Никаких добрых слов и объятий, только сухое пренебрежение и недовольство.
Франц открыл пустую страницу и написал первые слова: «Надо выпить». Сидящий рядом мужчина заёрзал, и парню показалось, что тот усмехнулся. Франц повернулся и увидел улыбающегося соседа.
– Что, тяжело переносите полёты? – поинтересовался тот.
– Не только полёты, я всё тяжело переношу, – отшутился Франц и прикрыл дневник, – но алкоголь сейчас однозначно не помешал бы.
Мужчина выглянул в проход, высматривая стюардессу, хотя вряд ли у неё нашлась бы бутылка чего-нибудь крепче чая. Удостоверившись, что её рядом нет, он порылся во внутреннем кармане своей потёртой куртки и достал небольшую фляжку.
– М? – мужчина жестом предложил её Францу.
– Что это?
Сосед улыбнулся.
– А ты как думаешь?
– Не чай?
– Не чай, – сдерживая хохот, ответил тот.
Пить неизвестные напитки опасно, но доброжелательный вид соседа подкупил Франца, и тот взял флягу. Сделав глоток, он поморщился и отдал её обратно.
– Ух, это похоже на испортившийся виски, – вытирая губы, сказал Франц, – противно.
– А такое вообще возможно? – мужчина снова усмехнулся и спрятал бутыль обратно. – Это мой любимый напиток – бурбон.
Франц пробовал его всего раз на каком-то празднике в университете, но тогда он был слишком пьян, чтобы оценить вкус. Теперь же точно знал, что такое заказывать в баре не будет. Сосед начал что-то рассказывать, но Франц погрузился в свои мысли и не слушал.
Теперь он сам по себе. Не то чтобы Франц постоянно зависел от родителей, но, потеряв самого близкого человека, он вдруг ощутил томящееся долгое время где-то внутри чувство, тянущее его выбраться из повседневной серой жизни в большом городе. Учёба закончилась, теперь началась взрослая жизнь, и он имел право поступать так, как считает правильным. А правильным было наконец исполнить свою детскую мечту. Тепло разлилось по телу Франца, и он улыбнулся впервые за долгое время. Голос соседа что-то бурчал, и парень постарался поймать последнюю мысль, услышав его имя.
– А ты зачем летишь? – Арне достал свой бурбон и сделал пару глотков.
– Повидать мир хочу, – неторопливо ответил Франц.
– И начал с Зеландии? Съездил бы в Испанию, там такие девушки, – он причмокнул и подмигнул, – и недалеко.
– Нет, это моя мечта ещё с детства, побывать в тех местах.
Сосед понимающе кивнул.
Франц рос на рассказах матери о Новой Зеландии. Вместо очередной сказки на ночь он просил рассказать о природе, горах, людях, что встретились за её путешествие. Для него это было намного интереснее истории своей страны – такое далёкое и прекрасное.
Он сделал глубокий вдох и снова посмотрел в иллюминатор. Плывущие рядом облака обволакивали самолёт, и казалось, что он и не летит вовсе. Железная птица как будто приземлилась на одну из этих перьевых подушек и спокойно отдыхала, ожидая, когда её доставят куда-нибудь.
– Неплохо, я бы тоже в твоём возрасте хотел путешествовать, но мне не повезло родиться на ферме. Кроме работы я ничего и не видел. Ну и отец постоянно мне говорил: «Арне, я обучаю тебя, чтобы ты продолжил наше дело. Многим может показаться, что варка алкоголя – дело несерьёзное, но знай – во всём есть необходимость. Ты всегда должен следить за процессом и знать, что ты производишь, понимаешь?». Вот так я медленно и начал пить, – сосед, кажется, чувствовал острую нехватку общения.