В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики

Ергин Дэниел

Столь смелое обещание удивило даже его собственных советников, которые считали, что добиться независимости в энергетике в такие сроки нереально. «Я три раза вычеркивал упоминания о “независимости” из черновика президентской речи, но каждый раз они оказывались на прежнем месте, – вспоминал один из спичрайтеров Никсона. – В конце концов меня вызвали и объяснили, что на этом настаивает сам старик».

Термин не только остался в речи президента, но и с тех пор прочно вошел в политический лексикон. Каждый президент США после Никсона считал необходимым обозначить достижение энергетической независимости как одну из приоритетных целей. Эта идея обладает большой привлекательностью для американской общественности и апеллирует к ностальгии по тем старым добрым временам, когда цены на нефть были низкими и США действительно могли выплыть в одиночку.

В конце концов когда-то они были экспортером нефти номер один в мире⁴.

Как показало дальнейшее развитие событий, отправить человека на Луну гораздо проще, чем добиться энергетической или хотя бы нефтяной независимости. (С точки зрения совокупного потребления энергии, включая природный газ, уголь, атомную энергию и возобновляемую энергию, США были самодостаточными на 80 % в 2011 г.) За четыре без малого десятилетия, прошедшие с момента объявления стратегии Никсона, доля импорта в объеме потребляемой США нефти увеличилась с 30 % до пиковых 60%⁵.

И все же достижение «меньшей зависимости» реально. Добыча нефти в США выросла на 40 % с 2008 по 2013 г., а потребление значительно снизилось. В результате чистый импорт нефти упал до 42 % в 2013 г. по сравнению с 60 % в 2005 г. В перспективе наращивание добычи нефти в США и Канаде – в сочетании с повышением топливной эффективности автомобильного парка – должно приблизить Северную Америку к энергетической самодостаточности. А с учетом роста морской добычи в Бразилии импорт нефти из Восточного полушария в Западное должен снизиться очень заметно. Нефть Восточного полушария все больше будет идти на восток, в Азию.

Стратегическое значение

Нефтяное эмбарго 1973 г. и последовавшее за ним сокращение поставок стали неожиданностью, вызвали панику, хаос, дефицит и экономические потрясения во всем мире. Компании, трейдеры и страны вступили в безумную схватку за нефть. Министры садились в самолеты и лично рыскали по миру в поисках источников обеспечения нефтью. Шок усугублялся глобальной тенденцией, предвестником которой, казалось, он стал – смещением глобального политического и экономического баланса от стран-импортеров и высокомерного «севера» в сторону стран-экспортеров и «юга», который тогда презрительно называли третьим миром.

Эмбарго породило дополнительную напряженность и антагонизм и в отношениях между самими западными правительствами, в условиях растущего давления они не скупились на взаимные обвинения и старались переиграть друг друга в борьбе за поставки. Некоторые пытались установить особые отношения со странами-экспортерами, чтобы заручиться привилегированным доступом к ресурсам. На самом деле происходящее рассматривалось многими как самый тяжелый и опасный кризис, с которым столкнулся западный альянс после Второй мировой войны.

Вся желчность и антагонизм того времени выплеснулись на поспешно созванной в 1974 г. в Вашингтоне энергетической конференции, когда министр иностранных дел Франции, раздраженный сотрудничеством других европейских стран с США, приветствовал своих коллег-министров фразой «Bonjour les traitres» – «Здравствуйте, предатели»⁶.

Формирование международного режима

Несмотря на царившую враждебность, в результате вашингтонской конференции появилось Международное энергетическое соглашение 1974 г. В нем в общих чертах обрисовывалась новая система коллективной энергетической безопасности, нацеленная на предотвращение нарушения поставок, урегулирование кризисов и прекращение ожесточенной конкуренции за поставки, которая могла привести к расколу альянса. Она должна была координировать действия развитых стран в случае нарушения поставок и поощрять параллелизм и сотрудничество в области энергетической политики. В то же время она задумывалась как средство сдерживания попыток экспортеров использовать «нефтяное оружие» в будущем. Эта система, которая в последующие годы совершенствовалась, модернизировалась и расширялась, и сегодня остается фундаментом энергетической безопасности и уверенности во времена нестабильности и угроз. Задача системы – обеспечивать страны-участницы бесперебойным снабжением энергией, чтобы гарантировать нормальное функционирование мировой экономики и, следовательно, предотвращать глубокие рецессии и худшие сценарии.

Соглашением

предусматривалось учреждение Международного энергетического агентства (МЭА) как основного механизма реализации обозначенных целей. Кроме того, объединяя страны – потребители нефти в единый фронт, МЭА должно было служить противовесом ОПЕК. ОПЕК была создана в 1960 г. в ответ на резкое снижение ведущими нефтяными компаниями цен на нефть, которая является основным источников доходов для этих стран. В первое десятилетие деятельность ОПЕК была малозаметна. Организация даже не сумела получить дипломатического признания в Швейцарии и была вынуждена перенести свою штаб-квартиру из Женевы в Вену. Но в начале 1970-х гг. в условиях дефицитного нефтяного рынка и всплеска ресурсного национализма ведущие страны – экспортеры нефти захватили контроль над мировым рынком. В 1970-е гг. ОПЕК настолько доминировала на нефтяном рынке, что некоторые заговорили об «империи ОПЕК». МЭА должно было стать силой, позволяющей странам-потребителям противостоять этой новой империи.

Штаб-квартира МЭА располагается на левом берегу в Париже с видом на Эйфелеву башню. Членами МЭА являются 28 промышленно развитых стран. Агентство занимается мониторингом и анализом энергетических рынков, политики, технологий и исследований и, таким образом, служит своего рода «коллективным разумом в области энергетики» для национальных правительств.

Стратегические запасы

Одна из основных обязанностей МЭА состоит в координировании перераспределения имеющихся запасов нефти между участниками при прекращении поставок. В соответствии с международным соглашением каждая страна – член МЭА обязана иметь стратегические запасы нефти в собственности государства, как стратегический нефтяной резерв в США, или частных компаний, но под контролем государства. Решение об использовании резервов принимается совместно и, в случае серьезного нарушения поставок, может дополняться мерами по сокращению потребления нефти. Разумеется, решения о применении или не применении конкретных мер находятся в компетенции национальных правительств.

В настоящее время совокупные стратегические запасы стран – членов МЭА составляют примерно 1,5 млрд баррелей нефти, из которых около 700 млн баррелей находятся в стратегическом нефтяном резерве США. В случае прекращения иранских поставок на рынок эти 1,5 млрд баррелей позволят компенсировать возникший дефицит почти два года.

Стратегический нефтяной резерв США вкупе с резервными запасами МЭА может рассматриваться как гигантский страховой полис. Эти запасы служат противоядием от паники, источником уверенности и важным средством сдерживания тех действий, которые иначе могли бы привести к нарушению поставок⁷.

С момента создания системы 30 лет назад участники МЭА всего три раза распечатывали стратегические запасы в силу чрезвычайной необходимости. Первый раз резервы были открыты во время кризиса в Персидском заливе 1990–1991 гг. В январе 1991 г., как раз накануне военной операции, МЭА скоординировало использование стратегических запасов по всему миру. Второй раз агентство задействовало резервы летом 2005 г., чтобы справиться с нарушением поставок, вызванным причиной иного рода – ураганами «Катрина» и «Рита». Вряд ли основатели МЭА могли предполагать, что когда-нибудь система перераспределения запасов в чрезвычайных ситуациях будет использована для помощи самим США. В третий раз резервы были распечатаны в 2011 г. в связи с сокращением поставок из Ливии, где шла гражданская война, и опасениями, что дальнейший рост цен может подорвать восстановление мировой экономики.

Диалог

МЭА не стоит на месте, и сегодня одна из его миссий заключается в налаживании диалога со странами-потребителями, не входящими в эту организацию, а также со странами-производителями, членами и не членами ОПЕК. Это отражает глубокую перемену в отношениях между импортерами и экспортерами нефти, заключающуюся в отходе от конфронтации 1970-х гг. и начале глобального диалога между потребителями и производителями энергии⁸. Если Международное энергетическое соглашение заложило фундамент для развития системы глобальной энергетической безопасности, то начало диалога стало новым этапом ее развития.